Проснуться живым

— Так. Беритесь за конец… За конец бечевки! А еще маг! И что у вас только на уме!.. А теперь повторяйте за мной: Хозяин Кладбища, явись!

— Хозяин Кладбища, явись!

— Мать Потерянных, услышь!

— Мать Потерянных, услышь!

— Отец Врат, исполни просьбу!

— Отец Врат, исполни просьбу!

Надежда внезапно замолчала. А ошалевший от всего этого действа Викентий увидел, что у стола стоят, переплетя руки над телом своей госпожи, темные служанки. И конечно, Викентий не услышал, как Надежда прошептала:

— Пусть этот мужчина станет вашим временным вместилищем и пусть ваши голоса вещают его голосом обо всем, что я спрошу у него, о господствующие над всем, что на земле и под землей, о повелевающие теми, кто в небе и над небом. О Лоа ба ину ом таороин аузули!

Викентий, как уже было отмечено, этого не слышал. И потому не понял, почему его тело внезапно сделалось каменно-застывшим: ни рукой, ни ногой не пошевелить. А в сознании клубился только мрак, изредка прорезаемый вспышками-молниями странных, неживых голосов. И он, Викентий, должен был повторять вслух все, что говорили ему голоса-молнии, иначе в его тело мириадами незримых игл впивалась адская боль.

— Женщина, ты потревожила Хозяина Кладбища, — замогильным голосом, казалось, исходящим из-под гранитной плиты, заговорил Викентий. — Разве твой срок уже пришел?

— Сроки и записи в твоей власти, о Хозяин. Я хочу вопрошать о пропавшем человеке. Его имя…

— Не трудись. Хозяин Кладбища знает имя. Хочешь ли ты от меня правды?

— Да, о Хозяин.

— Этот человек мертв. Больше я ничего не скажу. Не зови меня больше, иначе я приду за тобой раньше положенного тебе срока.

Надежда застонала, ее тело выгнулось полумесяцем вверх и вновь тяжело рухнуло на стол. Из-под стилетов, воткнутых в древесину, выкатились черные бусинки крови. Служанки забормотали охранительные заклинания.

— Мать Потерянных! — срываясь на визг, закричала Надежда. — Взываю к тебе! Услышь ту, что на твоем алтаре принесла тебе когда-то жертву девичьей невинности!

В горле, Викентия словно щелкнул тумблер, переключающий радиоканалы, и он каким-то сварливым, капризным старушечьим, явно бабьим голоском загнусавил:

— Слышу я тебя, слышу, чего так орать-то! Вот, я явилась по твоему зову, хотя и против желания, потому что таких паршивок, как ты, следует душить еще в колыбели. Но поскольку ты действительно принесла мне жертву, я скажу тебе все, что знаю. Твой муж мертв. Ты сама знаешь, что он хотел бросить тебя здесь и отправиться в родное племя, где ему нашли бы жену из соплеменниц, чистых по крови да еще знатного рода. Ты знаешь, что не ровня своему мужу, ибо он Царь Непопираемой земли и хранитель пепла всего рода вибути. Глупая белокожая самочка, на что ты надеялась?! На то, что своими бедрами и грудями удержала бы при себе Царя навсегда и он провозгласил бы тебя Царицей Непопираемой земли?! Глупая, глупая! Нет еще на земле женщины с таким лоном, которое сделало бы Царя рабом сладкой плоти. И племя вибути не признало бы ваш брак, но тут вмешался кое-кто из наших.

— Из великих духов?

— Да, — каркающим голосом подтвердила вселившаяся в Викентия старуха. — У мстительной Ерзулии было желание сделать какое-нибудь доброе дельце. Вот она возьми да и провозгласи среди высших духов и духов предков племени, что твой союз с Царем — законный. Бедный Алулу Оа Вамбонга! Конечно, он не посмел перечить воле божественной Ерзулии и, возвратившись в племя, объявил, что у него уже есть законная белокожая жена в далекой дикой стране, где не чтят Лоа и не приносят священных жертв. Племени пришлось признать тебя. Племени пришлось молиться за тебя и приносить жертвы за тебя, как за настоящую жену. Под праздник предков — бузонги — Царь Алулу хотел возвратиться за тобой и отвезти тебя в свое племя, чтобы провести путем Царицы. Но судьба оказалась против тебя, белокожая самочка! И хитрая Ерзулия не смогла выправить твой путь так, чтоб он стал путем посвященных… Ибо во время прошлого новолуния твой муж пошел омыться в священном источнике и его ужалила змея. Тысяча зозобов мне в очи! Царь Непопираемой земли умер от укуса паршивой змеи!

— О горе! — застонала Надежда, мечась по столу. — Этого не может быть! Я не могу жить без него! Мой Луи, мой любимый!

— Ты знаешь, что Царь Непопираемой земли может умереть от укуса змеи только в одном случае, — голосом старой карги продолжал вещать Викентий, трясясь, будто в лихорадке. — Только если его законная жена изменила ему трижды по три раза!!! Ты сама виновата в смерти своего мужа, белокожая распутница!

— Нет! Я не изменяла ему! — билась Надежда, а из-под лезвий воткнутых в столешницу стилетов текла густая черная кровь. — Никогда! Даже в мыслях! Я любила и ждала его! Я не изменяла!

— Ну, это дело не мое, я к тебе под одеяло не лазила, — проворчала Мать Потерянных. — Только вибути в это верят. И колдун Тонтон Макут уже отправил по твою душу трех кошонгри.

— Мертвых убийц?! Черных демонов?