Проснуться живым

«Ты можешь считать меня своей душой. Или совестью. Только какая тебе разница? Я ведь ухожу от тебя».

«Теперь я умру? — испугалась девочка. Она все еще побаивалась смерти, хотя уже училась повелевать ею. И показала на мертвых детей: — Как они?»

«Ты давно умерла, хотя еще ходишь, дышишь и имеешь власть, полученную от Тьмы. Придет время, и ты еще позавидуешь смерти этих ребятишек. Придет время, и ты будешь очень сильно жалеть о том, что я от тебя ушла».

«Нет! — зло крикнула девочка. — Ничуточки не пожалею! Ты мне не нужна, давай уходи! Мне без тебя будет легче!»

И я… то есть вторая половина девочки, ушла, бросилась бежать через проклятый лес, не касаясь ногами топей и оврагов. Только вот что было страшно. Уходя, она видела перед своим внутренним взором, как оставшаяся в компании змей девочка, напевая веселую песенку, укладывает трупы детей в ряд и украшает их цветами и листьями папоротника. И уходящая закричала от ужаса и пообещала девочке, что не даст ей вершить зло. А та прокричала на весь лес, что во всех своих делах будет на шаг опережать свою сбежавшую совесть… Так все и случилось. Как вы понимаете, девочку звали Надежда, — скомканно закончила спутница Викентия свой странный рассказ.

— Значит, получается, что вы — душа Надежды? — спросил Викентий.

Он услышал нечто, напоминающее смех.

— Я думала так в детстве. Своем детстве, проходившем после разделения совсем не так, как у той Надежды. Но потом, когда подросла, я прочитала сотни книг, жуткую смесь из оккультизма и теологии, и обнаружила одну и ту же закономерность. Везде утверждается, что человек не может существовать отдельно от своей души, он чрезвычайно быстро разлагается не только морально, но и… как труп. Поэтому теперь мне думается, что я — просто вторая, альтернативная сущность Надежды. Не душа, а фрагмент души. Если выразиться красиво, ипостась.

— Не понимаю, — прошептал Викентий, однако «ипостась» услышала этот шепот.

— Вы же психиатр! — тоном легкого презрения констатировала она. — Вы же знаете, что такое синдром раздвоения личности.

— Знаю! — обиделся Викентий. — Но этот клинически описанный синдром не предполагает, что личность раздваивается физически, на два вполне жизнеспособных материальных субъекта!

— Значит, случай Надежды Абрикосовой уникален.

— Да. Простите, какую вы назвали фамилию?

— Абрикосова. Это моя фамилия. И той Надежды. А что, она вам не говорила? Впрочем, какого черта я спрашиваю, ведь я практически постоянно наблюдаю за ней и все знаю…

— Значит, вы знаете и обо мне.

— Да.

— И знаете, зачем я действительно ей нужен?

— Да. Но сейчас вам лучше не знать об этом.

— Понятно. А что вам нужно от меня?

Видимо, вопрос Викентия прозвучал слишком уж иронически. Потому что «ипостась» Надежды Абрикосовой остановилась и резко обернулась:

— Мне ничего не нужно от вас, господин Вересаев! Мне нужно защитить вас. От нее. От ее… безумных проектов.

Девушка развернулась и вновь быстро зашагала вперед.

— Не могли бы вы поподробнее растолковать мне намерения вашей… второй личности? — просительным тоном обратился к ней Викентий. — А то у меня такое чувство, словно я попал в водоворот: вокруг меня все время что-то жуткое совершается, а я совершенно не могу ответить на два исконно русских вопроса: что делать и кто виноват!

— Ладно. Только это получится опять пересказ биографии Надежды.

— Я и не сомневался. Кстати, как мне вас называть? Тоже Надежда? Или Надежда-два?

Девушка коротко и горько рассмеялась.

— Зовите меня Элпфис. Почти так звучит «надежда» на древнегреческом.

— Хорошо… Элпфис.

— Она много врала вам, господин Вересаев. У нее вообще особенный талант убедительно лгать. Но иногда свою ложь она разбавляла правдой. Да, бабка забрала ее, пятилетнюю, к себе в Москву, но только после того, как узнала жуткую историю: родители Надежды умерли в постели от укусов змей. Многочисленных укусов, по свидетельству судмедэкспертизы. Думаю, вы догадались, что змей-убийц наслала сама пятилетняя девочка.

— Она убила своих родителей?! Господи! Зачем?!

— Чтобы поселиться в Москве у состоятельной бабушки и добиться той цели, что поставила перед собой.

— Цели?!

— Об этом позднее. Бабушка тоже нужна была Надежде до поры до времени. Когда она стала мешать, вызванные теперь уже старшеклассницей Надеждой змеи убили и несчастную старуху.

— Чем же бабка-то мешала?

— Надежде понадобилась квартира. В полное безраздельное пользование. Чтобы заниматься своими… экспериментами. Потому и было поступление в Институт практического востоковедения и упорное желание заниматься темами, от которых отступались многие маститые ученые-африканисты. Она написала несколько серьезных исследований об имитативнои магии племен кпелле, басса и других… Для работы она изучала все доступные и недоступные материалы, касающиеся древних африканских культов…

— А подработка стриптизом?

— Чушь. Деньги у нее были всегда и в необходимом количестве. Кроме того, у нее имеется столько драгоценностей, что если их обратить в деньги…

— Теперь понятно, почему она мне подсовывала алмазы.