Проспекты советской Москвы. История реконструкции главных улиц города. 1935–1990

Под № 9 числился еще один ампирный особняк, утративший, однако, первоначальный облик в результате многочисленных перестроек и особой ценности не имевший. Таким образом, левая сторона вполне подходила для расширения улицы. Следовало только немного передвинуть дом Талызина, благо особых проблем это не представляло – за ним лежал просторный двор. Снос остальных домов не причинил бы городу заметного ущерба.

Тем не менее реконструкция началась все же с правой стороны. После Великой Октябрьской революции и переезда советского правительства в Москву во владении № 6 разместилась Кремлевская больница. В 1929 году одноэтажные флигели перед главным домом были надстроены тремя этажами и объединены в одно целое по проекту Н. В. Гофмана-Пылаева, бывшего вообще специалистом по строительству больниц. Симметричное здание со скругленными углами, выдержанное в духе сдержанного конструктивизма, сохранило плановые очертания лежащих в его основании флигелей. Средняя часть, где ранее был проезд во двор, глубоко отступает от красной линии и завершается обильно остекленной ротондой.

Надстройка вызвала восторг у московского архитектурного авангарда: «Горизонтальные окна, сад над крышей, хорошо разрешенный угол, светлый тон крошки, спасающей фасад от мрачности фактур Экспортлеса и Птицеводсоюза, делают это здание одной из удачнейших и свежих построек новой Москвы, одинаково далекой от реакционной эклектики и от „левых“ абстрактно-формалистических загибов»[252].

Почти одновременно важнейшее реконструктивное мероприятие было предпринято в конце улицы. Ее перспективу замыкала церковь Бориса и Глеба, выстроенная в 1763–1768 годах в формах позднего барокко, причем не в самой лучшей интерпретации. Проектировал храм К. И. Бланк, умелый строитель, но как архитектор ничем не выделяющийся. Для шестидесятых годов XVIII века стиль барокко уже можно было считать архаичным, наступала эпоха классицизма, однако Бланк почти дословно воспроизвел восьмерик Борисоглебской церкви в достраивавшемся несколько позже храме Николы в Звонарях.

Так что облик церкви был весьма заурядным, чего нельзя сказать о ее расположении. Вряд ли во всей Москве можно было найти культовое сооружение, столь бесцеремонно нарушающее структуру городской среды и обостряющее транспортную проблему. Место для него выбрали совершенно непостижимым образом – так, чтобы строение перекрывало Воздвиженку, одну из важнейших улиц центра. Из-за этого самой улице пришлось на своем конечном отрезке изогнуться, огибая храм с севера. А чтобы попасть с Воздвиженки на Арбатскую площадь, приходилось перед церковью сворачивать на юг – в узкий Борисоглебский проезд. Любой вариант реконструкции улицы и площади наталкивался на бедное сооружение. И потому, несмотря на свою древность, храм был обречен. В 1930 году его сломали. Снос позволил выпрямить улицу Коминтерна, открыть ей выход на расширившуюся Арбатскую площадь и фактически стал первым этапом прокладки будущего проспекта Калинина.

Вскоре вслед за этим последовали другие события, заметно повышающее статус улицы. В 1934 году с нее исчезли трамвайные пути. Их заменил троллейбус, причем проложенный по улице маршрут стал вторым в Москве. И в дальнейшем пролегавший по проспекту Калинина маршрут носил номер два. В следующем году улица получила новое название, став улицей Коминтерна.

В результате этих простейших реконструктивных действий улица превратилась в пусть и не готовый, но вполне пригодный для эксплуатации участок будущего проспекта. Зато дальше за Арбатской площадью царила полная бестолочь молчановских и собачьих переулков – что называется, ни проехать ни пройти!

Аркады, башни, обелиски

В середине 1930-х годов перед московскими градостроителями вплотную встала проблема проектирования трассы и застройки магистрали от Арбатской площади к Москве-реке – через запутанную сеть переулков. Работа архитектурно-планировочной мастерской № 8 задала лишь предварительные прикидки направления будущего проспекта, объемов работ, ожидаемых результатов. К более детальному проектированию приступили в 1938 году. Занималось им уже Управление планировки Москвы, возглавляемое С. Е. Чернышевым – одним из авторов Генерального плана реконструкции города Москвы 1935 года.

В 1940 году появился так называемый форпроект будущей магистрали, которая успела уже получить гордое название улицы Конституции, причем в некоторых изданиях она именовалась даже проспектом (именно так она будет называться и далее). Процессом проектирования руководил сам СЕ. Чернышев, под началом которого работали A. M. Заславский, С. И. Кожин, А. Д. Сурис.

Главной целью форпроекта была закладка принципиальных основ, необходимых для последующего эскизного и технического проектирования как самого проспекта, так и отдельных зданий вдоль него. Поэтому все великолепные картинки, которые с увлечением разрисовали зодчие, воспринимать как догму не стоило. Речь шла об основных идеях, а вовсе не о конкретных архитектурных решениях отдельных зданий или частных ансамблей.