Проспекты советской Москвы. История реконструкции главных улиц города. 1935–1990

Уже после утверждения проекта выяснилась удивительная деталь: верхний этаж одного из надстраиваемых домов оказался деревянным! А проект предусматривал возведение над ним тяжелых кирпичных стен! Вина за этот нелепый просчет ложилась на автора – архитектора Ю. Г. Меделеца, который не провел должного обследования реконструируемых сооружений[153].

В 1936 году в стенах обнаружились трещины, ведущий стройку прораб предпочел уволиться, новый заказчик – Союзуглесбыт – потребовал от проектировщиков компенсации понесенных в ходе строительства убытков. Несмотря на все неурядицы, старые дома в 1938 году нарастили до шести этажей, а над ними по моде того времени воздвигли высоченный глухой парапет, закрывавший крышу. Но получившееся огромное здание казалось сшитым из лоскутов. Разными были уровни этажей, размеры и ритм размещения окон. Архитектор не сумел замаскировать, сгладить бросавшееся в глаза различие между нижними частями, оставшимися от старых построек. Мрачное впечатление усугублялось окраской дома в темный серо-бурый цвет.

Неудачное сооружение, в которое были вложены изрядные средства, получило должную оценку в печати, но простояло оно довольно долго. Только в 80-х годах прошлого века южный брандмауэр дома прорезала глубокая трещина, отделившая тыльную часть от уличного фасада. Старые стены не выдержали дополнительной тяжести. Жителей, конечно, переселили, но чудовищное сооружение еще несколько лет пугало прохожих пустыми глазницами окон, закопченными грязными стенами и огромной трещиной. Наконец составленную из лоскутов постройку снесли. Улица Горького лишилась самой большой, страховидной, но любопытнейшей надстройки.

Годы 1950-е и 1970-е

В начале 1950-х годов, когда в системе «Моспроекта» возникли магистральные мастерские, продолжение реконструкции улицы Горького и Ленинградского проспекта возложили на мастерскую, возглавляемую К. Алабяном. Вместе со своими сотрудниками он предложил план застройки прилегающих территорий – с высотными зданиями, широкими аллеями[154]. План был хорош, но, как и множество ему подобных, имел коренной недостаток – не учитывал ни реальных потребностей, ни строительных возможностей города. И потому почти ничего из высоких замыслов в жизнь не воплотилось. Тем не менее и в 1950-х годах улица получила несколько примечательных сооружений.

На пересечении улицы с переулком Александра Невского обращало на себя внимание эффектное решение – угол дома № 56 (сегодня числится под № 28 по 1-й Тверской-Ямской) прорезан сквозным проходом, а этажи над ним поддерживает удивительно толстая, массивная колонна. К сожалению, сегодня проход используется под торговую точку и закрыт.

Интересны и фасады дома – сочетание керамической плитки и мощного руста в нижней части позволяет с высокой точностью определить время постройки – середина 1950-х годов. В эти годы начиналось широкое внедрение в строительство прогрессивных материалов и технологий, однако архитекторы отнюдь не спешили расставаться со старыми привычками – добиваться монументальности своих творений с использованием архитектурных мотивов далекого прошлого.

И в самом деле, сооружение дома началось в декабре 1953 года, кладка стен завершилась через год. А дальше дело замедлилось – в первую очередь из-за множества малотехнологичных решений, которые авторы – архитекторы И. Рожин, В. Уляшов, М. Зенков и инженер Ю. Аврутин – заложили в свой проект. Из 116 квартир только 60 имели типовые планы, прочие 56 относились к 11 различным индивидуальным типам! Из-за этого даже жилые этажи дома имели разные планы. Но наибольшие трудности строителям доставила верхняя часть здания. В стремлении к наибольшей эффектности зодчие увенчали ее трехметровым парапетом с тяжелейшим карнизом, вынос которого составлял 1,6 метра! Чтобы удержать эту пышную, не несущую никакого функционального назначения декорацию, пришлось разрабатывать сложный металлический каркас, заделанный в стены с 6-го по 9-й этаж! За парапетом оставалось огромное свободное пространство. Но разместить там квартиры, выходящие на улицу, было нельзя: окна разрушили бы красоту «классического» карниза. Поэтому всё же устроенные в этой своеобразной «мансарде» квартиры однобокие – их окна выходят только во двор, а сами квартиры используют только половину площади чердака. Таким образом, дом приобрел интересную особенность: с улицы он кажется восьмиэтажным, с переулка – девятиэтажным (вместо высокого первого этажа, отведенного под магазины, там устроено два жилых), и, наконец, со двора дом насчитывает десять этажей – благодаря все той же «мансарде».

Еще при рассмотрении проекта Архитектурно-строительный совет потребовал от авторов переработать верхнюю часть дома. Зодчие рекомендацию проигнорировали, за что справедливо получили по выговору[155]. Однако, как видно, «репрессии» не слишком помогли.