Простая смертная

– Эденсун? – несмотря на то, что говорил он тихо, голос его звучал угрожающе и заполнил собой всё пространство, а интонация не сулила мятежнице ничего хорошего. – Как ты посмела войти ко мне без приглашения?

Я поднялась с колен Эвила, становясь рядом с ним по правую руку. Если бы взгляды могли убивать, я была бы уже мертва. Откровенно говоря, эта женщина выглядела сумасшедшей и внушала ужас. Она казалось способной на всё, как каждый человек, доведённый до крайности.

– Что вы себе позволяете, миледи? – не повышая голоса задал вопрос Эвил. – Как смеешь ты вести себя столь дерзко?

– Как я смею?! – она задохнулась от возмущения. – Я – смею? Разве я рабыня? Разве я не ношу под сердцем твоего ребёнка? Разве я не жена тебе?!

– Тебе прекрасно известно, что нет. Женой драконьего всадника может стать только драконья всадница. Всем хорошо известно, что это не вы. А что касается бастарда, которого вы носите под сердцем – он не даёт вам право грубо нарушать обычаи моего народа.

– Ты собираешься напасть на мой народ! Убить моего отца! По-твоему, я должна покорно принимать это?

– Именно так. Мятежница, дочь предателя – на что рассчитываешь ты сейчас? На какую милость?

– Моего отца оболгали! Ведь враги не дремлют и только и ждут момента, чтобы рассорить меня с вами, мой повелитель! Вы поверили грязным наветам…

Судя по выразительным взглядам Эденсун сомневаться не приходилось, кто здесь враг. По её версии, это я напела? Птичка начирикала, как же! Да кто бы здесь стал меня слушать? Я и рот открывать лишний раз боюсь из-за опасений чего-нибудь ляпнуть.

– Закрой рот, женщина. Или его закроют за тебя.

– Да накажут тебя боги, Эвил Санистор, порочный принц! Так обходиться с матерью своего ребёнка? Угрожать смертью тому, чья кровь смешается с кровью твоей. Это неправильно – нападать на королевство моего отца.

– Хватит, Эденсун, – Эвил поднялся с места, с такой силой сжав подлокотники кресла, на котором сидел, как на троне. – Хватит! Моему терпению пришёл конец. Дворец твоего отца будет предан огню за его измену.

– Какую измену? – строптиво тряхнула она головой.

– Попытку убить меня, – из затемнённого коридора Атайрон выплыл, напоминая тёмный призрак, решивший явиться не ко времени.

Или, наоборот, в строго назначенный час?

Неторопливым шагом Атайрон двинулся вперёд.

Эденсун дрожа, переводила взгляд с одного брата на другого. Стражники в нерешительности застыли рядом с хрупкой девушкой, на полшага позади неё, ожидая королевского приказа.

– У Чернокнижника много врагов. С чего вы решили, что они связаны с моим домом? – не сдаваясь, продолжала упираться девица.

– С того, что эти враги сами мне так сказали, – с ехидной улыбкой сообщил Атайрон.

– Сообщили? – с сарказмом недоверчиво фыркнула молодая женщина. – Лучше скажите, что вы пытали их! И своим чёрным искусством заставили сказать выгодную для вас правду!

– И в чём же тут моя выгода? – невозмутимо пожал он плечами. – Ваш дом или другой – мне всё равно, лишь бы сокрушить тех, кто растит во чреве своих замков змею измены. Моё чёрное искусство, как вы совершенно справедливо обозвали это умение, не позволяет сказать неправды. Боль может исторгнуть из человеческой глотки ложь, как и страх – тоже. Но есть зелье, выпив которое, ты не сможешь говорить ничего, кроме правды. Хуже того – ты не будет помнить этого момента, а соответственно, даже не узнаешь, что именно рассказал.

Атайрон несколько томительно длинных секунд насмешливо глядел на воинственно задравшую подбородок девушку, чьи глаза сверкали, как у голодной кошки.

– Ты ведь не помнишь нашего разговора, правда, дорогая? – с язвительной мягкостью протянул он и на губах его заиграла недобрая, издевательская улыбка.

– Разговоре? Каком разговоре? Что вы хотите этим сказать?! Что это я назвала вам имена заговорщиков? Но это невозможно! Я ничего не знаю! Вы просто лжец!

– Последи за языком, женщина! – грубо толкнул её в спину один из стражников. – Перед тобой брат короля!

– Нет, имён заговорщиков леди мне не сообщала, – всё с той же нехорошей улыбкой проговорил Атайрон. – Но ты сказала мне кое-что… не менее интересное. Думаю, если бы заговорщики об этом знали, то поняли бы всю бессмысленность своих действий… но они не могли знать того, правда?

– О чём ты? – удивлённо вскинул брови Эвил.

Потом разлетевшиеся были в сторону брови сурово сошлись не переносице, прочертив две гневливые морщинки:

– Ты хочешь сказать, что Эденсун не беременна?!

Сердце моё возликовало при этих словах, а с плеч словно свалился тяжёлый груз. О! Если бы только это было так! Наличие ребёнка у соперницы всегда даёт той фору в отношениях. Да и чувствительная совесть частенько шепчет в уши, мол, негоже лишать ребёнка отца. То, что мадам сошла с дистанции до ритуала с драконами лишь всё усложняло – что, если бы она надумала переиграть?

А если ребёнка нет?..

Эвил в немой ярости вперил взгляд в девицу. Та, хоть и была неробкого десятка, невольно попятилась назад.

– Я задал вопрос – ты осмелилась мне лгать?

– Я не лгала…