Простая смертная

Проход был узкий, тучному человеку не протиснуться, крупному – только бочком, и эту трещину-щель в каменной стене затянуло плетущемся плющом, словно занавеской, сквозь которую мы с кошкой проскользнули легко, как шёлковая нить в игольное ушко.

И оказались в очень странном, уединённом, красивом месте. Со всех сторон меня окружали стены и камень, между которыми раскинулся дворик – словно оазис или кусочек рая на земли. Всё вокруг было зелёным – стоящий посредине огромный дуб, увитые цветами, напоминающим нашу сирень, только сирень кустарник, а эти цветы заплетались в пышные гирлянды, поднимаясь по стволу. И по стенам. То здесь, то там ветерок раскачивал пышные бледно-розовые гроздья соцветий, наполняя воздух сладкими запахами. Цветы и камни то боролись, то спорили между собой за пространство, то мирно сосуществовали, а в результате такого содружество пространство преобразилось в прелестную картину, радующую взор.

Солнечный свет ярко освещал всё вокруг, от множественный каменных выступов отбрасывалась тень. С полумрака глазам стало больно от яркого освещения.

Я сделала несколько нерешительных шагов вперёд, по плитам, между которыми лежал многолетний каменный мох.

Впереди высилось нечто вроде балкона, и я направилась к нему. Заглянув вниз, не знаю, от чего замерла больше – от ужаса или от восторга. Вверху, в полукруглые своды, светилось небо, полное света, воздуха и свободы. Но стоило опустить взгляд вниз, перегнувшись через парапет…

Круглый широкий колодец, по стенам его цвели плесень и плелись плющи – не сплошной линией, клочками, словно падали, зацепились и прижились. Кольца колодца воронкой расширялись кверху, и сужались внизу.

Дна не было – вместо него пенилось синее море. Вернее, отсюда, сверху, оно смотрелось маслянисто-чёрным и жутким.

Вся красота этого места сразу поблекла в моих глазах. Я не экстрасенс, но… несмотря на всю красоту, от этого места веяло жутью. От его тишины, которое морской гул внизу лишь подчёркивал, от лёгкого покачивания цветущих растений и даже от сладковатого запаха, в котором мне мерещился оттенок падали.

Подняв голову, я увидела между собой и небом металлическую ажурную решётку. И поняла, что хочу уйти отсюда прямо сейчас.

Сделав несколько шагов назад, попятившись, уткнулась в мягкое препятствие и, не оборачиваясь, почему-то поняла, что это Атайрон.

– Что ты здесь делаешь? – требовательно прозвучал вопрос.

Повернувшись к нему лицом, я продемонстрировала Полночь, которая спокойно и безмятежно продолжала мурчать у меня на руках, щуря загадочные зелёные глаза.

– Ловлю кошку. Вернее, ловила. Потому что успела поймать.

– Это место не для непосвящённых.

– Кошка, видимо, в курсе, – пожала я плечами. – Заодно теперь и я. Меня убьют, чтобы тайна не просочилась?

Я говорила не всерьёз, естественно, стараясь свести инцидент к шутке.

– Жаль, ты не появилась раньше. Уверен, твой муж был бы рад встрече, – с сарказмом отозвался Атайрон, присаживаясь на один из многочисленных каменных выступов.

Кажется, он ещё не отошёл от ссоры? По крайней мере выглядел очень сердитым.

Откровенно говоря, я не понимала, как относиться к Атайрону. Вернее, если уж быть совсем точной, мне было непонятно, как он сам относится ко мне. Вроде бы там, в Драконьем Логове, он с риском для жизни закрывал меня от драконьего огня. Но при встречах его нельзя было назвать дружелюбным. И те речи, что он вёл насчёт меня каждый раз – тоже.

– Что это за место? – спросила я, чтобы заполнить чем-то неприятную тишину.

– Отсюда приносят жертву морским богам, – невозмутимо кивнул он в сторону колодца.

– Тем, кто не угодил своим господам?

– Если что, не мы строили этот дворец. Так что упрёки не по адресу, принцесса.

Странно было каждый раз слышать подобное обращение. Почти каждый раз я успевала забыть о собственном статусе.

– Ты в курсе случившегося? – резковато спросил Атайрон.

– А что-то случилось? – признаваться в подслушанном мне не хотелось. Мали ли как дело повернётся?

– Эвил собирается в одиночку лететь воевать земли достославного батюшки не менее достославной Эденсун.

– Это опасно?

– Ты идиотка?! – рявкнул он на меня так, что я невольно вздрогнула, поднимая на него взгляд.

До сих пор никто не осмеливался повысить на меня голос. Да и в прежней моей жизни подобное случалось не часто. Я предпочитала общение с воспитанными, неглупыми людьми, которые редко выясняют отношения на повышенных тонах.

Для меня умение человека держать себя в руках многое значит. Тут я всегда расходилась в оценке с моими современниками: для меня крик и повышение голоса не показатель глубины чувств или статуса, он всегда ставит человека в моих глазах на несколько ступеней ниже, чем тот стоял до этого.

По моему глубочайшему убеждению, человек кричит от бессилия и страха – всегда. Счастливое исключение составляют глупцы – тем просто нравится громыхать по поводу и без повода, они общаются криком. Но эти слои населения всегда характеризовались одним кратким словом «чернь», от них многого не ждёшь.

Атайрон же представлялся мне человеком иного склада. И вот теперь – оскорбление, крик?