Простая смертная

– Мы постараемся спасти моего сына, если он ещё жив. А если нет… объявим нашим верным подданным, что королева теперь ты, раз носишь наследника Санисторов под сердцем.

– А если я не беременна?

– Если ты не беременна, Атайрон это исправит. К тому же, он теперь единственный Драконий Всадник, владеющий живым драконом. Если Эвил пал…

– Вы – сумасшедшая! Я никогда на это не соглашусь!

– Очень жаль, если так. Я не сторонница применять насилия там, где оппонента можно склонить к сотрудничеству.

– То, что вы предлагаете – это же омерзительно! Вы не мать, вы чудовище!

– Я – мать, и как мать, я скорблю. Но я не могу позволить, чтобы всё, за что мы боролись столько лет, закончилось полным пшиком. Ставки в этой игре слишком высоки. Куда выше обычной маленькой человеческой морали.

– Ничто не бывает выше человеческой морали. И никакая цель не оправдывает подобных поступков!

– Не устраивай истерик раньше времени, возможно, что Эвил останется жив и всё обойдётся. Я сказала тебе правду за тем, чтобы у тебя было время всё обдумать и в решающий момент смириться. Как и полагается женщине.

– Что-то вы не смахиваете на смиренное создание!

– И всё же что, как не смирение, заставляет меня двигаться вперёд.

– Я ни за что не соглашусь! И вы не заставите меня!

– Поверь, насчёт последнего ты сильно ошибаешься. Но будем надеяться, что до этого не дойдёт. Есть шанс, что всё утрясётся, хоть он и ничтожно мал.

– Ненавижу вас! Всем сердцем!

– Как угодно, дорогая. Поверь, из нас двоих тебе гораздо легче. Терять мужей больно, но терять дитя – этого словами не передать. И, в отличие от тебя, мне некого ненавидеть.

– Если ваш сын мёртв, не означает ли это, что пора признать поражение?

– Может ещё добровольно петлю затянуть вокруг своей шеи? Мой сын мертв, но есть ещё один сын. И есть люди, что шли за нами. Есть земли, которые бесконечно точат войны и междоусобицы. Мир не сахарная вата, милая ты дурочка. Наш отказ от власти не спасёт моего сына, но он погубит тысячи жизней.

– Если продолжим сражаться, разве это погубит меньше людей? Я уже не говорю о том, что ваше предложение… это же почти инцест! Я люблю Эвила! Мысль о любом другом мужчине сейчас, когда… нет, это просто невыносимо. Тем более – его родной брат.

– Ну так это и не для удовольствия, это – для дела. В жизни за право жить приходится порой платить самую высокую цену.

– А я думаю, что не любой ценой стоит выживать! Иногда правильней умереть с достоинством. Иногда выжить – это не выиграть, а проиграть!

– Можешь чувствовать и думать, что угодно. Я облегчу тебе задачу, Анжелика. Я не оставлю тебе выбора, как только пойму, что Эвил… – голос её снова дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. – Как только пойму, что мой сын действительно мёртв.

Глава 30

Мне хотелось взорваться, хотелось наговорить в ответ много чего хорошего. Вцепиться этой наглой тетке с королевской мордой когтями в лицо и драть его в кровь. Или шарахнуть по ней чем-нибудь тяжёленьким, вроде тёмной плазмы.

Меня остановило не то, что особам королевский кровей так вести себя не полагается. Я не хотела показывать слабость, а крик и потеря самоконтроля удел слабых людей. Если эта проклятая стерва может стоять фактически над гробом любимого (ну, насколько ведьмы способны любить своих детей) и говорить мне все эти ужасно логичные и совершенно бессердечные вещи в лицо, я смогу их выслушать.

Нужно экономить энергию. Она мне пригодится. Впереди широкая река чёрного цвета, и мне предстоит её переплыть не только в одиночку, но и отбиваясь от крокодилов.

Не отвечая, я повернулась к Хатериман спиной и отошла в сторону. Омерзительно, когда в тебе видят белую овечку на заклание. Я всё это время старалась соответствовать милому образу, я делала, что от меня требовалось, исполняя долг невесты и жены. Но если мой муж мёртв, я этим двум тварям ничего не должна.

Так, ладно! Вдох-выдох. Успокойся, Ангелина Владимировна, в этом миру Анжелика Олиера Ванхелия, в замужестве Санистор. Возьми себя в руки. И убедись, что Атайрон действительно враг, прежде чем действовать. Ну, или придумывать, как действовать. Возможно, идея матери и не придётся ему по вкусу.

Я решительно подошла к шурину, в мрачной задумчивости застывшего над костром. Он не мог не заметить, как я подошла, но игнорировал моё присутствие. Что не говори, плохой знак.

– Я только что говорила с Хатериман.

– Поздравить с этим? Или принести соболезнования?

– Когда я просила тебя поставить её в известность о случившимся, подразумевалось, что первым делом она озаботится спасением сына, а не тем, как любой ценой удержать власть в своих руках. Ты в курсе, что она задумала?

Атайрон, наконец, перевёл взгляд на меня. Лицо его в этот момент было бесстрастным, как у истукана-идола:

– У моей матери всегда есть несколько планов про запас. О каком из них ты сейчас ведёшь речь?

– О том, где я становлюсь матерью наследников Эвила даже в том случае, если… твоя мать намерена использовать меня в качестве матери наследника с Эвилом или без! Ты успел согласиться на роль отца?