Простая смертная

– Молния не будет участвовать в вашей карательной операции.

– Молния принадлежит мне, а не тебе! – с тихой яростью продолжила шипеть Хатериман.

– Ну, так скажите ей об этом сами, а то она, похоже, не в курсе.

– Хватит! Довольно. Уймитесь вы, обе, – оборвал нас Атайрон. – Брат не заслужил того, чтобы две равно любимые и уважаемые им женщины вцепились друг другу в глотки над его телом.

Он повернулся к матери:

– Я заставлю Эппалов заплатить за то, что они с нами сделали, клянусь тебе, но после того, как отдадим последние почести моему брату.

Не дожидаясь ответа, он двинулся к белому свёртку, лежащему на снегу. Словно под гипнозом, я двинулась за ним. Я не хотела этого, но… я должна была убедиться в том, что это действительно Эвил. Чтобы не мучиться сомнениями или позволить жить надежде в моём сердце и дальше.

– Я хочу на него взглянуть, – прошептала я.

Атайрон бросил исподлобья хмурый взгляд:

– Ты уверена?

– Я должна быть уверена, что это он.

В чёрных глазах шурина промелькнуло сомнение:

– Тебе лучше этого не видеть, поверь. Сам не уверен, что смогу на это смотреть.

– Я должна…

– Ты не сумеешь его узнать. Тело обгорело.

– Сумею.

– Анжелика, поверь…

– Пожалуйста!

– Сделай, как она хочет, – приказала Хатериман мрачно.

Атайрон сделал шаг в сторону, словно уходя с моего пути, не пытаясь больше помешать мне, но и ничего не делая сам.

Дрожащей рукой я отвела край простыни.

Атайрон был прав. Мне лучше было этого не делать. То, что я увидела… не хочу это описывать. Узнать в обуглившему теле моего любимого не было возможности. Это мог быть он, мог быть, и кто угодно другой. Даже одежда сплавилась вместе с телом в одно целое – не разделить.

В нос ударил специфичный запах и это было больше, чем я смогла вынести. Сознание поплыло прочь, и я не возражала.

Даже если бы я открыла глаза в старом мире. Или в любом другом из миров. Только не в этом. В этом я жить больше не хочу.

Глава 31

Не могу сказать с уверенностью, был ли у меня бред, но я предпочла растолковать увиденное как видение.

Мне грезилось, будто я проваливаюсь куда-то, как в зыбучие пески – для трясины субстанция, в которую меня засасывало, как в воронку, были слишком сухой. При этом я не пыталась сопротивляться, будучи уверенной, что только так могу избавиться от боли или опасности – в полубессознательном состоянии я утратила память о реальности. Я воспринимала зыбучие пески как естественный барьер или портал, через который необходимо пройти.

В последний момент меня жёстко схватили за руку, то ли удерживая, то ли цепляясь за меня, как за спасательный канат.

Подняв глаза, я увидела Эвила, хотя в израненном и оборванном существе, с перепачканным лицом и окровавленными руками, не так-то легко было признать моего царственного прекрасного супруга.

– Помоги мне! – прошептал он разбитыми губами. – Не бросай меня…

Где-то в стороне дико взревел дракон. Я с силой рванулась навстречу мужу и… пришла в себя.

Вместо Эвила с разочарованием увидела склонившееся надо мной мрачное лицо Хатериман. Она казалось почерневшей от горя, но это словно сделало её ещё менее человечной, чем прежде.

– Пришла в себя? Ты в порядке?

– Никто из нас не в порядке, – ответила я, приподнимаясь, чтобы сесть.

Никто не пытался мне воспрепятствовать, кроме сильнее накатившей дурноты.

Я по-прежнему находилась в палатке. Судя по всему, совсем стемнело. Сквозь ткань просачивался свет от разведённых костров.

– Вы верите, что это он? – обратилась я к свекрови.

Она молча смотрела на меня. И я не понимала, что означает этот неподвижный, замораживающий (или вымораживающий душу) взгляд.

– Вы хоть каким-то способом проверили?.. Существует магический ритуал, что помог бы убедиться, что это тело Эвила?

– Ты думаешь, Эппалы сожгли кого-то другого, чтобы оставить тело дымиться на пепелище?

Я не заметила Атайрона, но он сидел у входа, вытянув перед собой длинные ноги. Голос его звучал совершенно без эмоционально, но происходило это, скорее всего, не от бесчувственности, а от усталости.

– Я думаю о том, что так могла бы выглядеть даже деревяшка.

– Нельзя позволять ложным надеждам…

– Она права, – оборвала сына Хатериман. – В этом есть свой резон. Проклятый Эппал желал отомстить за свою дочь и быстрая смерть, пусть даже в огне, не могла его удовлетворить, – королева-мать на миг замолчала.

И пусть этого было мало, пусть мать Эвила, как и я, всего лишь хотела надеяться, мне достаточно было и такой малости, чтобы воспарить духом из той бездны отчаяния, куда я уже, было, погрузилась, как в пески из моих кошмарных видений.

– Он был бы рад заставить моего мальчика мучиться. Даже угрозы сравнять всё вокруг с землёй, предав города и сёла драконьему пламени, не могли бы образумить его жестокую душу.

Кто бы тут говорил о жестокости и милосердии? Ну, да не об этом речь.

– Мы можем понять наверняка, принадлежат ли останки Эвилу? – спросила я.

Мать и сын обменялись взглядами. Атайрон медленно, задумчиво кивнул. Мне-то представлялся магический ДНК-тест, но меня быстро вернули на землю.