Прости

И, пожалуй, что и жениться уже пора. Не на одной из этих… блондинок, конечно, эти так, для души, они и при жене останутся, куда денешься. Если не спускать время от времени пар, можно и лопнуть. Да, жениться надо, имидж, да и связи новые, и денежки не помешают. Правда, с полезной супругой считаться придется. Сдерживаться. Сдерживаться в собственном доме? Не хотелось. А ведь и дед хорошие варианты подбрасывает. Так что да, пора. Начать красивый роман, а чтоб не так скучно жить было, чтоб снимать напряжение, неизбежное в полезном браке, сменить эту дохлятину на кого-то потемпераментнее. По-прежнему глядя в окно, самым равнодушным тоном он бросил:

– У меня складывается впечатление, что у тебя кто-то появился…

Обвинение было бредовым чуть более, чем полностью. У такой рохли? Я вас умоляю! Но именно от самых бессмысленных обвинений труднее всего защищаться, так что именно они пугают сильнее всего. Вон, аж затряслась!

– Ты что? У меня? У меня никого нет! – сместившись с дивана на пол (надо обивку салона поменять, что ли?), Алина подползла к коленям Германа, попыталась, выворачивая голову, заглянуть ему в глаза, но он отводил взгляд. – Пожалуйста, посмотри на меня! Не сердись! Я правда отходила в туалет, там очередь была!

Пакость какая! Могла бы давно запомнить, что он не терпит упоминания всякой бытовой грязи. Мало того что рохля, так еще и дура. Он потянулся, взялся за тонкое запястье, сжал, чуть повернув кисть. Алина застонала. Но руку вырывать не стала. Ясно, что он сильнее, но хоть попыталась бы!

– Там одна девушка со мной хотела познакомиться, – вдруг заговорила Алина каким-то странным, слишком торопливым голосом.

Новенькое оправдание выдумала? Глупышка.

– Де-евушка? – ехидно переспросил Герман. – Так во-от оно что! Де-евушки с тобой знакомятся? А я-то понять не могу, почему ты в постели такая… никакая. А оно во-он в чем дело! Де-евушки…

– Зачем ты так? – взмолилась она. – Мне даже слушать тебя больно! Ты же знаешь, я…

– Знаю? – он перехватил ее запястье поудобнее, прикидывая, что до дома уже недалеко. Шоферу, конечно, наплевать, но мало ли что, лишний свидетель – лишний по определению. – И что же я, лапочка, знаю? Интересно получается. Слова мои тебя не устраивают, больно тебе, видите ли… И хоть бы спросила, не устал ли я или что-то в этом роде. Не-ет, тебе не нравится то, тебе не нравится это. Как я себя чувствую, тебя не интересует. Тебя интересуют исключительно собственные прихоти…

– Нет! – Даже сейчас она не попыталась вырваться, только затряслась еще сильнее, да слезы на глазах появились.

Очень захотелось прямо сейчас, на полном ходу, распахнуть дверь и вышвырнуть эту дохлятину из машины. Сдержался, конечно. Терпение у него просто ангельское. И ведь не ценит никто.

До дома он все же дотерпел. И спал потом прекрасно.

А вот следующий день не задался с самого утра.

Его явно обходили, потихоньку оттесняя от кормушки. Кто посмел? Весь день он провел в разъездах, но даже выяснить ничего не сумел, не то что повернуть колесо в нужную сторону. Пришлось задействовать даже экстренные связи, из тех, которыми можно воспользоваться лишь однажды, пришлось угрожать и даже, что вчера еще казалось немыслимым, упрашивать – и никакого толка!

Злость кипела внутри, мешая соображать – и даже спустить пар было не на кого. Тупую дурищу пришлось оставить дома. Вроде и не так сильно он ее приложил, но рассеченная бровь и синяк на скуле – непременно кто-то да заметит, и неизвестно, когда этот пустяк вылезет. Что там насчет жены Цезаря, которая обязана быть безупречна? А как насчет самого Цезаря? Не простят, загрызут. При том что сами такие же. Главное, чтоб на публику грязное белье не вытаскивали, а что ты за закрытой дверью творишь – твое дело и твое право. Неаккуратно он вчера… Очень уж зол был.

Сейчас, после впустую потраченного дня злость тоже перехлестывала через край и требовала немедленной разрядки. Но сегодня он сумеет обойтись без… последствий.

Ничего, медленно и осторожно (осторожно, ха!) – это даже в некотором смысле действеннее. Медленно, да. Так же, как поворачивается в замке ключ. А завтра все будет иначе – эмоции схлынут, и непонятную ситуацию он, разумеется, разрулит.

Алина, едва видимая в полутьме прихожей, стояла к нему спиной. И подходить не спешила. Что за фокусы? Типа все еще обижается? Какого черта! Ночью он извинился, разве мало? Раздражение вскипело, едва не переходя в бешенство. Что ж, сама виновата. Знает же, что нельзя его злить. Дура.

– Подойди! – скомандовал он негромко. – Что стоишь? Да еще и спиной? Тебя хорошим манерам не учили? Или не в коня корм?

Она молчала.

– Быстро ко мне! Вчерашнего не хватило? Еще урок требуется?

Она не проронила ни звука, не шевельнулась.

– Оглохла, что ли?

Скрипнув зубами, Герман медленно (но неотвратимо, она должна чувствовать!) подошел к девушке и резко рванул за плечо, разворачивая ее к себе…

Что за…