Прости

– Это только с тобой, ты же помнишь, я как корова на льду, – музыка опять заканчивалась, и я с сожалением повел Тосю в сторону.

– Так то ж на льду, а тут паркет, и ты… – она подмигнула.

– Борь, – кто-то потянул меня в сторону.

Наши ребята хотели выразить мне свое восхищение, пришлось идти, чтоб не подумали, что я нос задираю.

Вернувшись в зал, я не нашел Тосю на прежнем месте и почему-то страшно испугался. Может, она и вправду – сказочное видение? И исчезла, как исчезают феи и призраки? Я метался по залу, налетая на танцующих, но мне было все равно. Сердце колотилось как сумасшедшее, во рту пересохло, чужие, ненужные лица сливались в одно слепое пятно…

И вдруг я увидел!

Ее просто пригласили на танец!

Сердце зашлось от счастья… и в следующую секунду рухнуло в бездну ужаса. Тося танцевала с Родионовым!

Дыхание перехватило, как на тренировке по боксу, когда пропускаешь удар в подвздошье. Тося, моя Тося! Да, она не знала, кто это, но Родионов-то наверняка пригласил ее специально, легко сообразив, что не просто же так я все время танцую с этой «чужой» (не с нашего факультета, и даже не из нашего института) девушкой. Еще и расспросил небось кого-то. Наклонившись к самому ее уху, он что-то шептал, улыбаясь. А она? Улыбается в ответ? Этого я не видел. Зато Дмитрий заметил меня и улыбнулся уже в мою сторону. Криво, издевательски улыбнулся. Когда я сочинял свой «фельетон», мне и в голову не приходило, что Родионов может отыграться на Тосе. Какой я идиот!

– Благодарю вас! – музыка наконец смолкла, и Родионов подвел Тосю ко мне, продолжая так же издевательски улыбаться.

Не в силах вымолвить ни слова, я смотрел в его удаляющуюся спину.

– Ты обиделся? – встревожилась Тося. – Но мы просто потанцевали…

– Держись подальше от этого человека, – едва смог выдавить я. – Он… опасен.

Она испуганно кивнула, предложив:

– Может, тогда уйдем?

К ее общежитию мы пошли пешком, а потом еще долго стояли у подъезда, пока толстая вахтерша, высунувшись, не буркнула сердито:

– Хватит миловаться! Заморозишь девку, совсем с ума спрыгнули.

Но я долго еще ходил туда-сюда мимо запертой на ночь двери, не чувствуя холода. И на последний троллейбус опоздал, домой пришлось топать пешком, так что заявился я в четвертом часу утра.

– Ты… пьян? – послышалось с темной кухни.

Мама не спала, дожидаясь. Мне стало стыдно, я обнял ее, поцеловал в макушку. Почувствовав, что спиртным от меня не пахнет, она улыбнулась:

– Влюбленные часов не наблюдают?