Прости грехи наши… Книга первая

Василий подмигнул мальчику, и Ванька, так громко вздохнул, будто раз и навсегда, избавился от последних сомнений, одолевавших его детский разум. И совсем позабылись обиды, когда пестрые деревянные лошадки помчали ребенка по кругу. В быстро мелькавших лицах, ожидающих за оградой, мальчишка высматривал свои, родные. Анна и Василий махали ему руками. Ванька сдержанно улыбнулся им, и крепче ухватившись за гладкую шею деревянного скакуна, кружась среди света, любви и счастья. Его голова, ярко светилось на солнце, будто золото самой высшей пробы…

Василий и Ванька сидели в парке на лавочке, дожидаясь Анну. Отец потягивал из бутылки пиво, мальчик же от нечего делать, наблюдал за вороной, прогуливавшейся неподалеку.

Птица нашла оброненный кем-то кусок булки и полностью поглощенная обедом не заметила, как к ней подкралась большая полосатая кошка. Последняя цапнула растрепу за хвост. Глупая ворона истошно каркнула, беря на испуг зверя, но тот, видно, был не из робкого десятка.

– Папка, папка, гляди! – закричал возбужденный мальчик, дергая отца за рукав, – Она ее сейчас съест!

Василий подобрал лежавший неподалеку камень и бросил в кошку.

Та, вздыбив шерсть, гневно сверкнула глазами в их сторону и скрылась в кустах. Изрядно же пострадавшая крикунья взобралась на ветку. Обиженная, она стала прихорашиваться наверху. Перья торчали из ее потрепанного хвоста, похожего на сломанный веер. Птица выглядела одновременно жалко и смешно.

– Папка, а, правда, она похожа на ту тетку из автобуса? – вспомнил некстати Ванька, но тут, же притих под отцовским взглядом.

Василий строго посмотрел на сына, потом на птицу и, вдруг, отчаянно захохотал на всю округу.

Ванька, расслабившись, тоже начал заливисто смеяться, по-детски заразительно и звонко.

Подошедшая Анна растерялась. Ничего не понимая, она спросила:

– Что у вас тут за веселье такое?

Универмаг Ваньке показался таким огромным, что мальчик побоялся заблудиться в нем. Он крепче сжал руку матери, при этом, не упуская из вида широкой отцовской спины, мелькавшей впереди.

– Мам, – спросил он Анну, – А папка не потеряется?

Мать улыбнулась ему.

– Такого большого мы его быстро отыщем, сынок.

Детский отдел напоминал сказочную страну. Ванька на мгновение прикрыл глаза. Игрушек было так много, что у него закружилось голова. Справившись с обилием красок, мальчик быстрым взглядом окинул, расставленных по полкам машин и кукол и, не найдя нужного, спросил растерянно:

– А, где же велосипеды?

– Это должно быть в спортивном отделе. Я сейчас, – сказал Василий, – Ждите меня здесь, – и скрылся в шумном потоке покупателей.

Анна отвела Ваньку в сторонку. Мальчик, рассматривая многочисленные игрушки, наткнулся глазами на плюшевого заводного медвежонка с глазами-бусинками, лежащего неподалеку на полке. Одна лапка у него была оторвана.

– Смотри, мама! – воскликнул мальчик, – Горемыка какой.… Купишь мне его? – попросил мальчишка, – У него такие грустные глаза.…Он, наверное, подкидыш и думает, что никому не нужен…

Мать рассердилась.

– Дался тебе этот подкидыш! – Анна полезла в сумку, отыскивая кошелек. Когда она подняла голову снова, сердце ее остановилось. Среди бесконечно мелькавших лиц, женщина увидела одно, давно знакомое.

Нарядная дама с золотыми кудряшками, рассыпавшимися по плечам будто лучи солнца, шагала навстречу. Их взгляды столкнулись. Кларочка вздрогнула. На какую-то долю секунды она окинула тревожным взглядом мальчика, затем ее пронзительные голубые глаза снова уперлись в Анну. Обе женщины испугались. Ванька, стоявший рядом с двумя матерями сразу, родной и той, которая вырастила его, беззаботно моргал рыжими ресницами, теребил приглянувшуюся игрушку и совсем не подозревал, какую бурю чувств он поднял в душе каждой из них.

Анна почти инстинктивно прижала мальчика к себе. Ей, вдруг, сделалось нестерпимо страшно. Она не могла не видеть, как похожи они были: Ваня и Кларка. Женщине показалось, что все вокруг замечают это сходство, и Василий тоже увидит, стоит ему, только, появиться здесь. Душа Анны затрепетала, как осенний лист. Ей почему-то пригрезилось, что Кларка отнимет у нее сына, заявит о своих правах. Серые глаза ее отчаянно кричали: «Нет!».

Но Кларочка, как раз боялась другого. Рыжеволосый мальчишка, которого много лет назад она прикладывала к своей груди, остался не узнанным. Ее материнские чувства ничего не подсказали ей. Только, обида от этой непредвиденной встречи, всколыхнула прошлое. Словно брошенный камень, она подняла муть в ее налаженной жизни. Для сына, оставленного в то далекое время, по-прежнему места в благоустроенной жизни Кларочки не было. И сейчас, женщине хотелось одного: поскорее убежать отсюда, чтобы тени тех дней не задели своим крылом ее безоблачного существования. Женщина панически боялась разоблачения, боялась, что Анна поднимет шум, начнет упрекать ее и разрушит тот беззаботный мирок, в котором она так уютно жила уже немало лет. «Не губи!», – светилось в красивых, цвета неба, глазах.