Прости нас, грешных

Прости нас за ропот, противление, мятеж, уныние! Прости, Господи, за наших близких, которым мы не воздали благодарностью, уважением, любовью, прости нашу раздражительность, злобность, желание другому зла, стремление выискивать друг у друга недостатки, стремление пересказывать друг другу чужие слабости и грехи.

Прости нас, Господи, за самых близких, за мать и отца, быть может, уже умерших, за мужа или жену, которым мы не дали того, что должны были дать от сердца, за детей, которым мы не дали родиться на свет, за тех, к воспитанию которых подошли небрежно и не вложили хотя бы малое зернышко веры в их сердце.

Прости нас, Господи, за наши чувства, которые в нас бьются, как дикие лошади.

Василий Великий сравнивает чувства человека с конем, с лошадью: объезженный конь идет спокойно, он слушается возницы, слушается всадника, идет туда, куда его направляют; дикий же конь под человеком прыгает, готов его свалить! Вот так и наши чувства. Они всегда в нас бушуют, и мы даже не делаем попыток, чтобы взять их в руки. Это и чувство неприязни, и чувство недоброжелательства, и просто чувство ярости и гнева. Вспомните, вспомните те случаи, когда нам хотелось буквально убить человека. Конечно, мы этого не сделали; но ведь в душе такое кипело, что, казалось бы, дай нам волю, и мы бы своими руками задушили этого человека. Такие моменты в жизни бывали. Вот так мы спускали с цепи все чувства, которые дает нам Господь.

Господь дает нам радость пищи, дает нам все радости земные, но и здесь Он требует от нас, чтобы мы были на страже алчности, чревоугодия, разгула всех чувственных мыслей и помыслов. Ничему мы не ставим преграды. Даже самая простая раздражительность превращает иногда нашу жизнь в постоянную войну. Давайте вспомним, как мы живем в своих семьях. Крик, брань, непрерывные упреки; если посмотреть со стороны — впечатление, что живут враги, не близкие, не родные люди, а враги. И это видят малые дети, которые этому учатся и таким же образом начинают потом относиться к нам и потом понесут это зло в свои будущие семьи: война, война, война. Нам ничего не стоит обругать человека, наказать несправедливо ребенка, обращаться с пожилым человеком, который требует уважения, по–хамски, унижая его. У нас уважительное отношение к человеку совсем вышло из обихода, а ведь это возможно. Нечего ссылаться на то, что люди бывают утомленными, раздражительными, и нервы у всех такие, что многие постоянно жалуются на них. Есть вещи, за которыми мы обязаны следить.

Сейчас мы, люди уже зрелого и пожилого возраста, обижаемся на детей, на внуков за то, что они относятся к нам с пренебрежением, не так, как мы бы хотели. Это так. Но давайте вспомним: а мы сами в свое время по отношению к нашим родителям, к их родителям — своим бабушкам и дедушкам — так ли относились, как надо?

Господи, прости нас, грешных. Прости нас за ложь в нашей жизни, когда мы можем сказать в лицо человеку хорошо, а за глаза его поносить, когда мы относимся к своему труду и делу с омерзением, часто с нежеланием!

Иные люди думают, что место, где они работают, это вообще ничто, только бы там отсидеть и потом уйти. Но ведь Господь Бог каждому человеку дает свой труд, чтобы в этом труде ковалось его терпение, старательность, доброжелательность к людям. Где бы мы ни трудились: на заводе, в институте или у себя дома — в комнате или на кухне, — мы делаем это не просто для удовольствия, а для других людей. Но если это делается для людей, значит, делается для Бога. Если водитель ведет автобус, а продавец продает в магазине — он служит Богу, потому что служит людям. Любая, самая простая вещь, которая нужна людям, — она Божия. И если мы к этому относимся неправильно, значит, мы пренебрегаем делом Божиим.

Господи, прости нас, грешных, за наши глаза, которые прежде всего видят дурное, за наш язык, который скор на упрек и злое, ранящее, обидное слово. Прости нас, Господи, за наше сердце, которое не умеет любить, которое не открыто к людям, равнодушно относится к человеческой беде и горю — настолько равнодушно, что мы уже привыкли к этому.

Действительно, много на свете всего печального, и привыкнуть к этому можно, но лучше не привыкать, лучше всегда сострадать и тем самым оказать хотя бы малую помощь людям.

Мы обычные простые земные люди. Но в то же время мы не простые, мы особые, на нас стоит особый знак — на каждом, на мужчине и женщине, на молодом и старом, на грамотном и неграмотном. Какой же это знак? Это крест Христов. Мы все — свидетели Божии. На самом деле нам бы надо было ходить так, чтобы на нас был значок креста, чтобы все видели, что вот идет христианка или христианин, и чтобы наше поведение— на работе, в магазине, в транспорте — соответствовало нашему призванию. Чтобы всюду мы были, как нам заповедал наш Господь–Спаситель, светом для людей: «Так да светит свет ваш пред людьми»[106].