Прости, но я скучаю

– Он не думает о нас, – сказала мать так, как будто ее семилетняя дочь не сидела рядом за кухонным столом, уставившись на нее. – Он думает только о том, чего сам хочет, потом идет и берет это. Нет, на самом деле об этом он тоже не думает. Просто идет и берет. Такой уж он пробивной. – Мама смеялась и смеялась, но Сунна понимала, что она злится, и после этого много лет думала, что быть «пробивным» плохо.

– К нему даже и не придерешься, – продолжала мама. – Он как будто сам не понимает, что делает. Боюсь, что Сунна пойдет в него. Она и сейчас уже вылитый папаша. – Она взглянула на дочь, щелкнула пальцами и жестом показала, что Сунне нужно вынуть пальцы изо рта.

Конечно, мать Сунны лукавила, говоря, что к нему не придерешься. Во всяком случае, сама она только и делала, что ко всему придиралась. Но этот обрывок разговора застрял в уголке памяти Сунны. Когда она совершала необдуманные поступки, он включался и воспроизводился в ее голове, как запись. Она же сама не понимает, что делает. К ней даже не придерешься.

На улице уже темнело и холодало; воздух был влажным. Сунна закрыла за собой входную дверь, пересекла скрипучее крыльцо, спустилась по лестнице и обогнула старое здание. Старик, проходивший мимо по тротуару, кивнул Сунне, и она пробормотала приветствие. Он шел медленно, тщательно выбирая, куда ставить ногу при каждом шаге, в точности как насекомое, пробирающееся по гравийной дороге. Сунна подождала, пока он скроется из виду, опустилась на четвереньки и стала шарить в сырой траве.

Слоняясь по темному двору, Сунна начала сомневаться, что ее решение больше не ходить в «Бумажный стаканчик» верное. Может быть, с ней все-таки что-то не так. Было бы все так, она бы не швыряла в окно дорогие вещи. Было бы все так, она бы обдумывала свои действия и поступала только правильно.

«К ней даже не придерешься, – услышала она мамин голос из прошлого. – Она же вылитый папаша».

Сунна нашла телефон в кустах прямо за разбитым окном. Он чудом уцелел. Оконное стекло она временно залатала скотчем, оставшимся от переезда. Утром она позвонит Ларри. «А пока почитаю книжку», – решила она, снова устраиваясь в гостиной. Перекинув руку через спинку дивана, она потянулась за сумкой с библиотечными книгами, но рука ухватила воздух. Вместо сумки на полу было пустое место. Она что, сходит с ума? Или… нет, наверное, она забыла сумку в «Бумажном стаканчике». Придется ехать туда, чтобы забрать ее. По крайней мере, теперь у нее есть оправдание. Она может сказать себе – и Маккензи, и Мод, – что на самом деле она идет туда не из-за Бретт. Что с ней по-прежнему все в порядке, просто она не хочет платить за потерянные библиотечные книги.

Около полуночи Сунна проснулась от громкого скребущего звука. Как будто по полу над ней тащили что-то огромное.

Шум начался прямо у нее над головой и перемещался в сторону кухни. Последовал небольшой перерыв, и вот снова, теперь по направлению к ней. Еще один небольшой перерыв – и снова скрежет.

– Мод! – крикнула Сунна. Скрежет продолжался.

Она ринулась на кухню и выхватила из уголка между холодильником и стеной швабру. Забравшись на диван, Сунна принялась колотить шваброй в потолок: обычно она жила сама и давала жить другим, но такое ей несколько раз приходилось проделывать и в Торонто, когда сосед сверху приглашал друзей посмотреть футбол. Жить и давать жить другим почему-то гораздо труднее, когда тебя бесит само существование этих других.

Скрежет продолжался.

– Ну, погоди, – крикнула Сунна в потолок. – Я иду!

Она влетела в вестибюль и подергала дверь Мод. Заперто. Сунна забарабанила в дверь костяшками пальцев.

– Мод! – крикнула она и стукнула в дверь кулаком.

Наконец Сунна услышала шаги на лестнице и звяканье снимаемой с двери цепочки. Дверь приоткрылась, и Мод подозрительно выглянула наружу.

– Что такое? – рявкнула она. – Что тебе тут надо посреди ночи, глупая девчонка?

Сунна скрестила руки на груди; она вся кипела.

– Ну, знаете! Посреди ночи? Что мне надо посреди ночи? Ну, знаете, Мод!

Сверху снова послышался скребущий звук, знакомый скрежет, медленно перемещающийся из одного конца дома в другой. Сунна подняла глаза, но Мод, вздернув острый подбородок, неотрывно смотрела на нее.

Кожа Сунны покрылась мурашками, внутри все похолодело. Она сглотнула.

– Э-э… я… – Она перевела взгляд на Мод, желая убедиться, что та действительно стоит перед ней.

– Я же говорила, – сказала Мод ровным, будничным тоном. – У нас привидения. И, похоже, ты им не нравишься. – Она захлопнула дверь у Сунны перед носом, и та снова услышала на лестнице ее шаги, сердитые, медленные и осторожные.