Прости, но я скучаю

– Да, но не забывай – мы говорим не о тех, кого любила Маккензи. Мы говорим о самой Маккензи.

Они обе согнулись над столом, Сунна почувствовала, что их плечи соприкоснулись, и чары рассеялись. Она отодвинулась.

– Нам не следовало этого делать.

– Не следовало читать газету? О, ты абсолютно права – как мы посмели читать газеты? Тц-тц-тц. Я раздавлена.

– Мод. Вам обязательно издеваться над каждым моим словом?

– Ты болтаешь много чепухи.

– Шли бы вы домой.

Мод хихикнула.

– Ты не хочешь услышать самое интересное?

Сунна ничего не могла с собой поделать. Если это было не самое интересное, то что же тогда?

Она вздохнула.

– Отлично. Давайте самое интересное.

– В конце концов, после всего этого они закрыли дело не потому, что решили, будто Таня сбежала. Вот здесь сказано, – Мод взяла со стола последнюю газету и повернула так, чтобы Сунна видела заголовок, – что Таня не пропала без вести. Таня мертва. А вторая близняшка – Кейт? Маккензи? – так и не объявилась. И думаю, что она главная подозреваемая в убийстве Тани Саймонс.

Все побежали, и я побежал

Маккензи

Было уже поздно, и Маккензи никого не ждала, поэтому она не собиралась открывать дверь. Она не любила открывать дверь. Если она ожидала посылку, слишком крупную или ценную, чтобы оставить ее у порога, она просила у курьера квитанцию и забирала пакет на складе. Ее друзья и родные знали, что без предупреждения к ней лучше не являться. Она никогда не заказывала пиццу. Селеста поддразнивала ее и однажды назвала антисоциальной. Маккензи на это глазом не моргнула, хотя больше всего ей хотелось возразить: «Я не антисоциальная. Я боюсь». Но тогда ей пришлось бы объяснять, чего она боится, поэтому она просто промолчала. Есть вещи, которые слишком трудно объяснить, даже человеку, который якобы знает все твои секреты. Снова послышался стук в дверь; на этот раз он сопровождался шипением:

– Мак! Мак! Это я, Сунна! Иди сюда, быстрее!

Маккензи выдернула стул из дверной ручки и взбежала вверх по лестнице. Да, в прихожей стояла Сунна, на лице – обвисшая тканевая косметическая маска, а волосы стянуты сзади лентой. Глаза в прорезях маски были широко раскрыты.

– Что случилось?

– Ты слышала? – Сунна все еще говорила шепотом.

– Ничего я не слышала. Уже полночь.

– Пойдем. – Сунна развернулась и побежала вверх по лестнице. Маккензи двинулась следом: в ней пробудилось любопытство.

– Вот! Послушай!

Над ними раздался громкий скрежещущий звук, а потом – тяжелые шаги.

Сунна схватила Маккензи за руку.

– Слышала?

– Конечно, – сказала Маккензи, глядя вверх. – И сейчас слышу. Что она там делает наверху?

– Это не Мод. Я тоже думала, что это она, но прошлой ночью она была здесь, стояла прямо передо мной, а звуки не прекращались. Она сказала, что это привидения.

Лампочка в коридоре была тусклой, и Сунна с белой маской на лице сама смахивала на привидение. Маккензи стало не по себе.

– Может быть, у нее там кто-то есть?

– У Мод? Кто-то есть? Кто-то пришел к Мод?

– Почему бы и нет?

– Я скорее поверю в призраков, чем в то, что у Мод есть друзья.

– Ты все ехидничаешь…

Сунна ухмылялась; Маккензи это знала, хотя и не видела ее рта.

– И не думаю, это просто факт. Мод сама сказала мне, что у нее нет друзей. – Она подергала ручку двери Мод. Заперто, как обычно. – Плохо дело.

– Сунна, что ты делаешь?

– Хочу подняться туда и выяснить. Раз и навсегда. Иначе я с ума сойду, это ведь происходит почти каждую ночь.

– Да, но нельзя же вламываться в чужую квартиру без разрешения. А Мод никогда тебе не разрешит.

– Знаю. Поэтому и позвала тебя.

– То есть ты хочешь, чтобы я поднялась и посмотрела, нет ли у Мод гостей?

– Нет, конечно, нет. Я хочу, чтобы ты отвела ее к себе. А я тем временем поднимусь наверх.

Маккензи вздохнула.

– И не подумаю.

– Но почему? – почти взвизгнула Сунна, забыв, что нужно говорить шепотом.

– Ты это серьезно?

– Ну, хорошо, Мак. – Сунна начала сдирать с лица маску. – Теперь послушай. Я не собиралась тебе этого говорить… – Сунна остановилась, чтобы отлепить тонкую ткань от губ, и снова заговорила, складывая маску квадратиком. К ее щекам и лбу прилипли нитки. – Но Мод вроде как виновата перед тобой.

– В чем виновата?

– Дело в том, что она начала копаться в твоей странной истории с пропавшей сестрой, хотя ты ей не разрешила. И не просто копаться, а изображать из себя Нэнси Дрю; она изучила кучу газетных вырезок, и теперь у нее полно теорий и вопросов. Она носит их в большой хозяйственной сумке. – Сунна не сводила глаз с аккуратно сложенной маски. Договорив, она посмотрела Маккензи прямо в глаза. – Она вынюхивала. Ты должна ответить тем же.

Маккензи почувствовала, что у нее отвисла челюсть. Ее лицо пылало, казалось, она вот-вот расплачется.

– То есть она…

– Вот именно.

– А ты сама их видела? Эти газеты?

– Мгм… – Сунна явно не ожидала, что разговор перекинется на нее. – Вроде того… Да. Некоторые, например… Вообще-то нет. Не читала. Правда. Она пришла ко мне, но я, по сути, просто выставила ее.

Маккензи и рада была бы почувствовать облегчение, но у нее перехватило горло.

– Она не имела права так поступать.

– Не имела.