Прости, но я скучаю

– Хочешь еще о чем-нибудь спросить? Например, почему я совсем на них не похожа? – Сунна, казалось, прикидывала, действительно ли Маккензи разрешает спросить об этом. У Сунны и раньше был смущенный вид, но теперь она выглядела так, будто ищет, где бы ей спрятаться. В холодильнике, например. Маккензи не делала ничего, чтобы сгладить неловкость. Может быть, это послужит Сунне уроком.

Но любопытство взяло верх.

– Наверное, у вас с сестрами разные отцы, или разные матери, или…

Маккензи откинулась на спинку стула; Сунна вконец ее разочаровала.

– Да.

– Разные отцы?

– И отцы, и матери.

– Так, значит, вы даже не сестры?

– Нет, мы сестры. Просто у нас разные родители. Разные биологические родители.

– Понятно. Кто-то из вас приемный.

Маккензи кивнула.

– Они.

– Вот как, – сказала Сунна. – А почему ты просто об этом не сказала? С самого начала?

– А зачем? – До Маккензи только сейчас начало в полной мере доходить, насколько странной была их троица – Сунна, Мод и она сама. Они познакомились совсем недавно и не знали друг о друге самых элементарных вещей, но уже сблизились так, что считали себя вправе вытягивать друг из друга секреты.

– Извини… ну пожалуйста, извини, Мак. Мне не следовало шпионить. И задавать так много вопросов, это ведь не мое дело. Самое неприятное, что я все время твердила об этом Мод и чувствовала свое превосходство, а потом занялась тем же самым.

– Ничего. Я все понимаю. Я тоже часто ловлю себя на этой мысли. Что чувствую свое превосходство над Мод. – На самом деле Маккензи не понимала, что чувствует это, пока не произнесла этого вслух, и тут же пожалела о своем признании. – Нам следует быть с ней вежливее, – пробормотала она.

– «Нам» – в смысле мне?

– Нет, именно нам. Она чуть ли не втрое старше нас, а мы обращаемся с ней так, будто ей два года. Это несправедливо. Она не дура – ей просто все осточертело. И, уж конечно, история с женихом, бросившим ее перед свадьбой, не пошла ей на пользу. Бедная Мод. Может быть, когда с человеком такое случается, он вообще перестает замечать в себе хорошее. Может быть, Мод противно находиться рядом с другими людьми, поэтому она такая вредная. И уверена, что эти ее детективные штучки – просто попытка отвлечься от истории с Ричардом, – добавила Маккензи, с каждой секундой чувствуя себя все хуже.

Сунна стукнула кулаком по столу, как обычно делала Мод.

– Именно это я ей и сказала! Но она говорит, что ничего подобного. Говорит, что с нетерпением ждет встречи.

– Ждет с нетерпением?

– Так и сказала. – Сунна пожала плечами.

На стойке зазвонил телефон, и Маккензи вздохнула.

– Сейчас будет нечто, – пробормотала она, не прикасаясь к аппарату.

– В смысле?

– В смысле я сейчас возьму трубку, и это будет нечто. – Я… как там говорила Мод? Одна из этих.

Она схватила телефон и нажала на зеленый кружок, даже не взглянув на имя на экране.

– Маккензи? – Отец. Его голос был осторожным и ломким. – Мы получили известие от полиции.

Она услышала свистящий звук, похожий на звук стиральной машины, и с некоторым интересом, но без тревоги или чувства личной причастности поняла, что это звук крови, пульсирующей в ее голове, как будто сердце билось в ушах. Вдруг Маккензи вспомнила лето, когда ей исполнилось девять.

Она поехала на бейсбольный турнир в соседний город. Отыграв первую игру, ее команда отправилась в буфет за хот-догами. Проходя мимо поля, где шел матч, они услышали крик: «Головы!»

Маккензи знала, что это значит: нужно посмотреть вверх, оглядеться вокруг и прикрыть руками лицо. Но когда она взглянула вверх, что-то в небе привлекло ее внимание, она задумалась, что бы это могло быть, и время замедлилось. Как только она поняла, что это за маленькая белая штучка, ее сшибло с ног. Но на какую-то долю секунды Маккензи с ужасающей ясностью осознала: это бейсбольный мяч, сейчас он попадет ей в лицо, и будет больно. Доля секунды между осознанием и болью.

Почему они разговаривают здесь, в этом проклятом доме с привидениями? Как ей хочется оказаться дома, в гостиной, на диване между родителями. Маккензи хотела выслушать новость, прижавшись головой к груди отца. Маккензи знала, о чем пойдет речь, просто еще не была к этому готова.

– Я еду домой, папа, – выпалила она, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще.

– Сейчас? – В его голосе звучало облегчение.

– Да, прямо сейчас. Буду через полтора часа.

– Отлично, – сказал он. – Я люблю тебя, Мак.

– И я тебя, папа.

Сунна, сидевшая достаточно близко, чтобы слышать весь разговор, казалось, каким-то волшебным образом поняла то, чего не сказали вслух ни Маккензи, ни ее отец.

– Составить тебе компанию? – спросила Сунна.

Маккензи не могла произнести ни слова, только благодарно кивнула.

Сунна впервые видит ночное небо

Сунна