Прости, но я скучаю

После ухода Мод Сунна не так и не смогла заснуть. Она схватила с тумбочки телефон, открыла Фейсбук и набрала Маккензи Саймонс. Там было несколько профилей, принадлежавших женщинам с таким именем, но ни одна не была похожа на девушку из подвальной квартиры. Сунна попробовала Маккензи Вайс, потом Кейт Вайс. Не повезло. Сунна набирала те же сочетания в Твиттере, Инстаграме, Снэпчате. Ничего. Ничего. Ничего.

Но Маккензи девятнадцать лет. Вероятно, она зависает в какой-то другой социальной сети, о которой Сунна и не слышала. Ну, все, последняя попытка: сейчас она ее погуглит.

И опять ничего на имя Маккензи. У Кейт Вайс было очень хорошее портфолио музыкальных рецензий и обзоров, но никаких аккаунтов в социальных сетях, ничего личного. Что это за девятнадцатилетняя особа, которая умудрилась никак не наследить в цифровой реальности?

Сунна взглянула на дверь. Она оказалась среди людей, вызывавших у нее серьезное беспокойство. Одна из этих людей была на подозрении у полиции, другая, похоже, вообще не существовала.

Сунна снова открыла Фейсбук и набрала другое имя: Таня Саймонс.

Поиск увенчался единственным аккаунтом, принадлежавшим кому-то из Саскачевана, но страница не была похожа на обычный фейсбучный аккаунт. Сунна еще никогда не видела мемориальных страниц. Фотография профиля представляла собой крошечный, сделанный с большого расстояния снимок группы подростков, в которой предположительно была и Таня Саймонс. Имелся и список друзей, и кое-какая информация в профиле, но в первую очередь страница была местом, где оставляли сообщения близкие, как будто у девушки был с собой в могиле ноутбук и надежный Wi-Fi.

Один пост гласил: «Таня, моя малышка родилась сегодня, как раз в положенный срок. Мы назвали ее в твою честь, так что частица тебя будет со мной каждый день. Возможно, это мое воображение, но мне кажется, что у нее твои глаза. Я так скучаю по тебе, мой ангел».

Тоска.

Сунна кликнула фото профиля в надежде увидеть более четкую картинку, чем та зернистая, которая снова и снова перепечатывалась в газетах. На групповом снимке не оказалось никого похожего на Маккензи, и Сунна посмотрела на следующий. Что-то здесь не так: если это действительно Таня Саймонс, то она не имеет с Маккензи ничего общего не только как близнец, но даже как сестра. Маккензи высокая, смуглая и темноглазая, а эта девушка крошечная и бледная, с вьющимися рыжими кудрями, лицо и плечи в веснушках.

Сунна напечатала «Кейт Саймонс», тут же вспомнила, как ругала Мод именно за это, и ей стало стыдно. «Ничего не могу с этим поделать. Я – вылитый папаша».

Этот аккаунт тоже был мемориальным, такие же посты, как на странице Тани, только в них время от времени появлялась нотка надежды («Все еще верю, что ты где-то есть, Кейт. Возвращайся к нам!») Единственная фотография Кейт Саймонс смутила Сунну еще больше. Как две капли воды похожа на Таню. Мод оказалась права, как ни трудно было это признать. Маккензи лгала им. Но Мод во многом ошибалась, это тоже было совершенно ясно. Кейт и Таня были близнецами, и обе исчезли: одна умерла, другая пропала без вести. Так кто же такая Маккензи? И зачем ей притворяться умершей сестрой-близняшкой пропавшей без вести девушки? И кто такая Кейт Вайс?

Сунна устала гадать, почему кто-то поступил так-то и что они все себе думали. Ужасно утомительное занятие. Маккензи вела себя странно, но Сунна не станет носиться по городу, донимать библиотекарей и разговаривать с незнакомцами о наборах покойника, чтобы выяснить, что к чему.

Она просто спросит Маккензи.

Есть ли у призраков ноги?

Маккензи

Маккензи смутно уловила, что в дверь стучат, но звук так органично вписался в ее сон, что несколько мгновений ей казалось, будто ее методично и небольно стукают по голове дубинкой. Потом до нее дошло, что звук доносится от двери, и сердце заколотилось. Маккензи попыталась прогнать мысль о привидениях. Она на цыпочках подошла к двери, отодвинула стул, бесшумно взбежала по лестнице к следующей двери и попыталась разглядеть сквозь щель внизу, что там: человеческие ноги или – о, ужас – пустота?

Ноги. А есть ли у призраков ноги? Ноги были босыми, что означало, отбросив сверхъестественное, что это, скорее всего, либо Мод, либо Сунна. Или Грант, босиком вернувшийся за следующей порцией всеобщего крайнего унижения.

– Да? – опасливо прошептала Маккензи.

– Мак, это я, Сунна.

Маккензи вздохнула с облегчением и открыла дверь.

– Привет. Ты знаешь, который час?

– Хм. – Сунна выставила бедро и прищелкнула языком. – Извини, я так разозлилась на Мод за то, что она притащилась ко мне посреди ночи, а теперь сама… Но знаешь, Мак, я проснулась от того, что она была в моей спальне. Сидела на моей кровати.

– Но… Который час? – Маккензи почувствовала, что ее голос сорвался, и смущенно затеребила подол слишком просторной ночной рубашки.

– Ты права… Извини. Вообще-то… не знаю… около двух?

– Подожди, она что, села на твою кровать?