Прости, но я скучаю

– Ну, вообще-то нет. Есть некоторые способы это сделать, которые, как ни странно, не считаются незаконными. Но все же это необходимо расследовать, потому что есть и другие способы, очень даже незаконные. Так или иначе, нелегальное проживание – это незаконно.

– Нелегальное проживание в собственном доме?

Офицер непонимающе уставился на Ларри.

– Потому что, – сказал Ларри, – если оба владельца этого дома живы, то это не мой дом, верно?

– Боюсь, что нет, – сказал офицер, но затем прищелкнул языком и нахмурился. – Вообще-то… Не знаю, может быть, так оно и есть. Никогда раньше не видел, как кто-то воскресает из мертвых, чтобы вернуть себе завещанное кому-то имущество. А тут как раз такой случай.

Ларри вытащил связку ключей. Он снял ключ от дома и протянул его офицеру.

– Что ж, я избавлю всех от лишних хлопот, – сказал Ларри. – Бороться я не намерен. Просто отдайте это тетушке Ребекке. – Он поднял обе руки вверх и начал пятиться прочь от группы. – Скажите ей, что я уже попрощался. И с ней, и с дядей Гарнетом. На их похоронах. Похороны существуют для того, чтобы прощаться. Сказать «прощай», и все. После этого уже не здороваются. – Он провел рукой по голой коже на голове. – Ладно, мне пора… пойду… закончу… стрижку.

Он кивнул жильцам – своим? тетиным? – и двинулся обратно к своему автомобилю, стараясь не заглядывать в патрульные машины.

Дом возвращается к хозяину

Сунна

– Ну, и что ты об этом думаешь? – Маккензи сидела на бровке тротуара и смотрела на дом. Теперь он был полностью освобожден от призраков, но от этого стал только еще страшнее. Он обманул их доверие – что еще могло там скрываться? Легко было представить, что занавески шевелятся, что, куда бы она ни посмотрела, что-то только что «там было».

– О чем? – спросила Сунна.

– Ты собираешься сегодня здесь ночевать?

– А об этом я вообще не думаю. У меня просто нет других вариантов. Я здесь больше никого не знаю, кроме сотрудников фитнес-центра. – Сунна прищурилась на чердачные окна. – Но, думаю, мы с тобой на одной волне. Меня тоже как-то не тянет здесь ночевать.

Мод ничего не понимала.

– Какая муха вас укусила? Дом очищен от призраков и грабителей. Впервые с тех пор, как мы сюда переехали. Это первая ночь, когда я действительно чувствую себя здесь в безопасности.

– О чем вы говорите, Мод? – улыбнулась Сунна. – Вы же единственная из нас не боялись привидений.

– Не боялась, – поправила ее Мод. – Я не боялась, а каменела от ужаса. Я просто… просто никогда не признавалась в этом. Вам. А теперь я больше не боюсь, теперь здесь безопасно.

– Но это так жутко, – сказал Маккензи. – Жутко даже представить, что все время, пока мы жили в этом доме, здесь жили еще пять человек. И что они могли ходить везде, куда захотят, когда захотят. Наверное, у них были тайные ходы. Они не раз заходили в мою квартиру, даже не сдвинув стул.

– И они нас знали, – сказала Сунна, вспомнив уличного музыканта. – Они узнали нас. Они насмехались над нами. Они стащили мои библиотечные книги.

– Они стащили мои ботинки, – сказала Маккензи, вздрогнув.

– Ну да, зато они принесли тебе цветы, – сказала Мод. – Они таскали еду из моего холодильника. Что было ужасно невежливо с их стороны. Кстати… Извините, что обвинила вас в краже моих колец. Нужно было сразу понять, что вы не могли бы. – Последние слова были обращены скорее к ее подбородку, чем к собеседницам.

Сунна и Маккензи кивнули.

– Все это очень хорошо, – сказала Маккензи. – Я ужасно рада, что все улажено.

– Все это о-очень хорошо, – протянула Мод, как будто это было так уж смешно.

– И я тоже рада, – сказала Сунна. – И знаете, если хотите, можете обе переночевать у меня. То есть я вас не принуждаю, но если…

– Да, с удовольствием, – сказала Маккензи. – Я бы предпочла не оставаться ночью одна. Мод?

Мод отвлеклась, уставившись на кого-то в редеющей толпе зевак и полицейских. Этот человек не шел к ним, но все они были уверены, что он украдкой наблюдает за Мод. Он раскачивался на пятках и носках, засунув руки в карманы, и изо всех сил изображал беспечность, хотя это ему плохо удавалось.

Сунна положила руку на локоть Мод.

– Эй, Мод?

– Что тебе? – огрызнулась Мод.

Сунна удивилась, хотя еще не так давно Мод разговаривала с ней исключительно таким тоном.

– Сейчас ты мне скажешь, чтобы я дала ему пощечину и велела оставить меня в покое? В судебном порядке запретила ко мне приближаться? Скажешь, что мне нельзя с ним разговаривать, как будто ты знаешь, что для меня лучше, а я – нет? А все почему? Потому что никто больше не воспринимает меня всерьез? Или потому, что он все испортил? Ну, я и сама иногда все порчу! И если бы все переставали любить меня каждый раз, когда я что-то порчу, меня не любил бы никто. Нет, подожди…

– Мод, – сказала Сунна. – Извините. Мне, правда, очень жаль. Я только хотела сказать, что тогда, в машине, вы не были уверены, что поступили правильно. Я же видела.

Мод немного успокоилась. Она, не отрываясь, смотрела на руку Сунны, все еще лежащую на ее локте.