Прости за любовь

Поля Филатова: «Денис сказал, что Вебер какое-то время жила у Абрамовых. Не заладились отношения с отцом»

Noname: «А вы с ней не общаетесь, что ли?»

Поля Филатова: «Давно. Я ведь домой почти не езжу»

Noname: «Что Денис говорил по поводу самочувствия Марселя?»

Поля Филатова: «Он долго восстанавливался под присмотром врачей. Остались какие-то проблемы с шеей и головой, но в целом, всё хорошо. Ходит, не лежит. Это большое везение!»

Выдыхаю.

Как я боялась необратимых последствий! Как переживала! Сколько молилась и просила Бога помочь!

Поля Филатова: «Тата, насчёт Вебер… Болтают всякое, но стоит ли верить сплетням? Ты пойми меня правильно. Я не знаю, что там у них. Не хочу на неё наговаривать»

Анализирую.

Восстанавливаю в памяти первый эпизод её появления в классе.

Их лайтовое общение.

Её постоянное беспокойство за Него.

Noname: «Он ей нравился?»

Не отсылай.

Не надо.

Однако пальцы уже нажимают «отправить».

Полина медлит и для меня, если честно, это уже ответ.

Поля Филатова: «Ну… В начальных классах она написала о нём сочинение»

Поля Филатова: Марсель был едва ли не единственным из числа тех, кто её не обижал. Возможно, это ничего такого не значило»

Усмехнувшись, прислоняю телефон к подбородку.

«Марсель с Илоной, вроде как, близко сдружились»

«Она постоянно навещала его в больнице и дома»

«Вебер какое-то время жила у Абрамовых»

«Они уехали в Москву»

«Болтают всякое, но стоит ли верить сплетням?»

Клянусь, лучше бы не писала Филатовой!

Снова утыкаюсь лицом в подушку и, как назло, вспоминаю историю, рассказанную Донной Розой.

По щекам катятся слёзы.

Кровь кипит.

В ней происходят странные химические реакции.

Горячая жидкость буквально жжёт вены изнутри, выжигая сосуды.

Как больно.

Как же мне, чёрт возьми, больно…

Глава 6

Июнь

Марсель

Сдаю работу, расписываюсь и выхожу в холл.

— Вы закончили? — интересуется дама в больших круглых очелах.

— Да.

— Я вас провожу, — встаёт из-за парты.

— Я помню, где выход. Учился здесь. Не парьтесь.

— Нет-нет. Согласно правилам, я должна сопроводить вас вниз, — организатор вне аудитории, активно прихрамывая, плетётся за мной.

Вот ведь бред-бредовый. Тут спуститься-то на один этаж.

— Всего доброго, — уже внизу говорит мне.

— До свидания.

Подхожу к турникетам, убираю паспорт и ручку в карман.

— Сдал, Абрамов? — спрашивает охранник, отрывая взгляд от журнала, в котором что-то пишет.

— Ага.

— Ну молоток! Тьфу-тьфу, рад видеть тебя прежним, — качает головой.

Прежним.

Усмехнувшись, киваю.

— Слушай, Борисыч, а Шац в школе? Чёт я не видел её.

— В школе. В одной из аудиторий. Через двадцать минут окончание экзамена, — он смотрит на часы. — По идее скоро должна освободиться.

— Отлично. Я щас метнусь кое-куда и вернусь. Пустишь на территорию?

— Да конечно, не вопрос, — открывает мне турникет и возвращает телефон, который я оставлял ему на хранение.

— Спасибо.

— Обращайся.

Иду на улицу. Просматриваю пропущенные вызовы. Читаю сообщения.

— Ну чё ты там нарешал, двоечник? — доносится до меня голос Горького.

Он стоит, прислонившись плечом к колонне. Хмурый и мрачный. Бледный как смерть. Мешкари под глазами. Опять не спал.

Друг очень тяжело переживает смерть деда.

— Привет.

Подхожу к нему. Обмениваемся рукопожатием.

— Норм?

— Почти всё сделал.

— Красава!

— Надо в цветочный сходить. И в магаз. Мать наказала купить Германовне букет и конфеты.

— Погнали.

Спустившись по ступенькам, движемся в сторону калитки.

— Жара, звездец.

— Ага.

Парит сегодня люто. Асфальт раскалён. Дышать абсолютно нечем.

— Вещи собрал?

— Да. А ты?

— Целый чемодан.

— Модник херов, — брюнет закатывает глаза. — Вон Чиж с пакетом. Фотку прислал. Канючил всё утро спортивную сумку. Мол, стыдно так в столицу ехать.

Ржу.

— Как предки отреагировали на твоё решение?

— Они ещё не знают.

— Да ну блин, ты чё? — удивлённо на меня смотрит.

— Не хочу, чтобы матушка расстраивалась заранее, — пожимаю плечом.

— Ну в принципе, правильно. К деду сходим на кладбище?

— Конечно, сходим, бро, — обещаю я.