Прости за любовь

«Кто с тобой?»

Со всех сторон что-то кричат. Ребят фотографируют. К ним тянут руки, желая прикоснуться. Если бы не охрана, народ точно снёс бы ограждения.

Кое-как добираемся до микроавтобуса. Самый настоящий стресс по пути испытываю и немного успокаиваюсь лишь тогда, когда оказываемся в салоне за закрытой дверью.

— Чиж, где опять твоя шапка?

— Ушуршала по традиции.

— Скоро магаз шапок имени Чижова кто-то откроет.

Смеются.

— Чёрт, что за день? Я сломала каблук, — удручённо заключает Вебер.

— Это моё проклятие тебе прилетело, — язвит Ромасенко.

— Придурок, — она закатывает глаза.

— Ты в порядке? — Кучерявый встревоженно осматривает меня с ног до головы.

— Да.

— Вас куда везём, молодёжь?

Обнимает, притягивая ближе к себе. Сообщает адрес водителю.

Вообще изначально мы должны были уехать отдельно, но Горин попросил «не палить контору» раньше времени.

— Что за диски, Марсель? — спрашиваю тихо.

— Ерунда. Какой-то чел снимает нас в каждом городе. Все видосы выглядят как документалка. Смонтированная хроника с наших гастролей.

— А где снимают?

— Да везде.

— И давно это происходит?

— Где-то год, наверное. В последнее время фильмы стали приходить чаще.

Меня это прям настораживает.

— Надо было поискать глазами этого Тарантино, — произносит Паша задумчиво.

— И дружно дать ему пиздюлей, — поддерживает Ромасенко, сидящий у окна. — Слышь, Вебер, пока ты не свалила в Штаты, кинь мне контакты сестры Кузнечика.

Илона улетает в Штаты? Я что-то пропустила?

— Обломится. Ни к чему это, — вмешивается Марсель.

— Кучерявый, много на себя не бери, — цедит Максим.

— Не трогай девчонку. Ей итак тяжело сейчас.

— Без тебя как-нибудь разберусь.

— Зачем тебе телефон её сестры? — хмурится Вебер.

— И как отреагирует на это твоя Вика? — подхватывает Чиж.

— Бля, да я просто хочу помочь деньгами. Хера вы делаете из меня чудовище?

— Может потому что ты — тот ещё ходок?

— Вебер, ты свечу держала?

— Мне достаточно того, что я видела в туре.

— Ой давай не нагнетай, — цокает языком.

— Красивая она. Жалко, если умрёт такой молодой.

— Ты дебил, Чиж?

— Что? Это рак, — пожимает плечами. — Он никого не щадит. Мой отец сгорел за пол года сгорел. Но я в смысле желаю ей вылечиться конечно.

— Просто заткнись.

— Реально такую дичь иногда озвучиваешь.

Пока парни пререкаются друг с другом, достаю телефон и аккуратно просматриваю сообщения. Одно из них от неизвестного абонента.

«Тата, добрый вечер. Тебя беспокоит Дарина Александровна, мама Марселя. Мы не стали связываться с ним до выступления, но я планирую позвонить ему в ближайшее время. У меня к тебе большая просьба. Я знаю, что ты сейчас с ним. Пожалуйста, не оставляй его одного. Это, как никогда, важно. Будь рядом, как мать тебя прошу. Я очень переживаю за сына»

Она не пишет напрямую о том, что случилось, но внутри меня всё холодеет.

Убираю телефон в карман и изо всех сил пытаюсь сохранить спокойствие.

— Тормозни нам тут на углу, дружище.

Микроавтобус вскоре останавливается и наступает тот самый неудобный момент, когда ребятам предстоит прощаться.

— Держи в курсе насчёт бати, — Горький первым пожимает другу руку.

— Ладно.

Дверь открывается и я выбираюсь из салона, чтобы подождать Марселя уже снаружи.

— Стас, пока, на связи. Увидимся в Москве.

— Добро.

— Илон…

Вижу, как переглядываются, и дыхание перехватывает от жгучей ревности.

Этот её взгляд. Он так много говорит сейчас…

Всё-таки было. Что-то между ними однозначно было, но я даже думать не хочу, насколько далеко они зашли.

— Чиж, давай. Выше нос, братан.

— Ага.

— Пока, пацаны, — парень выходит ко мне.

Как и ожидалось, они с Ромасенко игнорят друг друга.

— Идём.

Берёт меня за руку и ведёт к отелю, навстречу бушующей метели.

— Замёрзнешь, если постоим тут немного? — накидывает мне на голову капюшон. Затягивает потуже шарф.

— Нет.

— Хочу покурить и набрать матушку.

Издёргался за это время от неизвестности.

— Набирай, конечно.

Вставляет сигарету в рот. Щёлкает зажигалкой и достаёт телефон.

— Ни хрена мои сообщения не читают, — раздражается, нахмурившись. — О, сама звонит.

Перевожу взгляд на дорогу. Неуютно присутствовать при разговоре и смущать его.

Может быть, нужно было дать возможность пообщаться с матерью не при мне?

— Алло, мам, — зажимает дымящуюся сигарету меж пальцев. — Отыграли, да. Мы с Татой уже в отеле. Что там у вас? Как батя себя чувствует?

Дальше в течение нескольких мучительно долгих секунд он молчит, тем самым вынуждая к нему повернуться.

Сердце пропускает удар.

Думала, страшно было получить сообщение от его матери, но нет. Куда страшнее видеть сейчас его лицо. Он абсолютно растерян.

— Я понял. Завтра будем. Держись.

Убирает телефон от уха.

Опускает руку.

Механическим движением возвращает гаджет в карман.