Простить нельзя помиловать

– Что ты от меня хочешь, Нагорнов? – Резко повернувшись к нему, она впилась в него злым взглядом. – Что? Что ты хочешь?

– Тебя хочу, – выдохнул он ей прямо в лицо, перед этим судорожно сглотнув. – Ты это знаешь.

– Все в прошлом, – произнесла она с усталостью и, отвернувшись, покатила тележку дальше.

– Но почему? Почему? Ты объясни мне хотя бы сейчас! Чем он лучше? Чем я хуже?

Его голос дребезжал, как чайная ложка в стакане в железнодорожном вагоне. Странно, что ей вдруг вспомнился вагон, откидной столик, стакан с чаем и ложка в нем. При каких обстоятельствах это было? Она же сто лет не ездила в поезде. И…

Точно! Это было, когда она сбегала из Москвы, устав от суеты, постоянных нервов и недосыпа. Ее врач сказал ей тогда, что если она не бросит свою работу, то нервный срыв ей обеспечен.

– А на фоне срыва может развиться гормональная неустойчивость, и как следствие – бесплодие.

Последний аргумент ее добил, и Татьяна сбежала. До того, как поселиться в этом городе, она поменяла три места жительства. Это уж после Москвы. Ей нигде не нравилось. Где-то было неуютно. Где-то холодно. Где-то сыро. В этот город она влюбилась с первого взгляда. Так же, как и в Тимофея.

На тот момент она уже жила с Федором. Не потому, что он ей так уж сильно нравился. Просто он был настойчив, хорош собой, обеспечен. И она в какой-то момент даже начала мечтать о семейном гнездышке именно с ним – с Федором. Но потом он твердо обозначил свою позицию относительно детей. И Татьяна поняла, что их разрыв – вопрос времени.

А Тимофей…

Боже, ее сердце словно прострелило, когда она первый раз его увидела. Таня тогда даже на облака посмотрела, намереваясь рассмотреть там пухлого Купидона. Никакого ангелочка с луком там не было. А вот Тимофей был. Стоял на берегу залива в закатанных до колен джинсах, без рубашки и щурился на солнце, висевшее высоко в небе. Ветер перебирал его русые волосы, ласкал его загорелую гладкую кожу. И ей в тот момент страшно захотелось до него дотронуться. И она завела с ним какой-то глупый разговор. Он улыбался и отвечал ей. Может, тоже глупо, потому что они вместе потом рассмеялись. И ей стало казаться, что это он – ее избранник. Тот, которого она так долго ждала. Тот, которого благословили Небеса. Тот, который станет отцом ее долгожданным детям. Но…

Но тут со стороны дома, расположенного на берегу, прибежала девушка. Вежливо поздоровалась с Татьяной, обняла Тимофея за талию и через пару минут увела куда-то по берегу.

Они шли, тесно прижимаясь, крепко обнимая друг друга за талии, и казались тем самым единым целым, о котором мечтала Татьяна все прошлые годы.

Она даже сравнивать себя с той девушкой не стала. Та была невероятно хороша. Высокая, длинноногая, худенькая, с длинными белокурыми локонами и такими голубыми глазами, что в них можно было утонуть.

– Ты ей не конкурент, – все прочувствовал мгновенно Федор, проследив однажды за ее прогулкой, совершаемой по одному и тому же маршруту. – Она молодая, красивая, нежная. Ему нравятся именно такие. Это как белая и красная роза… Он выбрал белую. Я люблю красные…

Странно, но Федор очень хорошо ее понимал. Он часто даже мысли ее угадывал. Единственное, чего не угадал, это то, что она уйдет от него. Он был уверен, что она не посмеет.

– Таня! Посмотри на меня!

Она послушно глянула на Нагорнова. Он был растерян и одновременно казался расстроенным.

– Ну что во мне не так? Почему он? Причина в возрасте?

Тимофею было тридцать три. Нагорнову пятьдесят четыре. Но не это было причиной. Она просто была влюблена. Все еще была влюблена в Тимофея. Хотя он иногда вел себя как матерый засранец.

– Нет. Возраст ни при чем, Федя. – Она повернула в сторону касс. – Ты никогда не хотел семьи, детей. А я об этом грежу.

– Но это твой мент не спешит сделать тебя мамой? И до сих пор не предложил тебе руку и сердце. Почему?

Она молчала, принявшись выкладывать продукты из тележки на ленту.

Господи, зачем она столько всего накупила? Кому это все есть? Тимофей почти не бывает дома после страшной находки на берегу. На нее редко смотрит. Садится за стол еще реже.

– А я отвечу, почему! – Федор торопливо выкладывал следом за ней на ленту продукты. – Потому что он не любит тебя. Он все еще грезит своей сбежавшей невестой. И теперь, когда ее тело…

– Это не ее тело, – прервала его Татьяна, расплачиваясь.

– Откуда ты знаешь?! – вытаращился на нее Нагорнов.

И, заметив, что она отходит от кассы с полными пакетами, взмолился:

– Таня, подожди меня! Ну, пожалуйста! Мне нужно тебе кое-что сказать. Пожалуйста!

Странно, но она вдруг согласилась. Сказала ему, что подождет у машины, и вышла на улицу. Может, потому, что в последнее время ей никто ничего не хотел сказать? Просто молча воспринимали ее присутствие, и все!

Федор вышел следом почти через четыре минуты. Она только багажник успела захлопнуть, загрузив пакеты.

– Спасибо, – запыхавшись, пробормотал он, притормаживая возле нее. – Боялся, что уедешь.

– Говори, Федя. – Татьяна скрестила руки на груди. – Только если это снова на тему «кто из вас лучше», я уеду.

– Нет, нет, не на эту тему.