Простить нельзя помиловать

На осмотр квартиры у него ушло десять минут. Он знал, что ему не помешают, потому что предусмотрительно забрал ключи у соседки. И заперся изнутри. Стараясь ничего не касаться без особой нужды, Илья обошел все комнаты: ванную, кухню, спальню, гостиную. Везде идеальный порядок. И никакого компьютера. Никаких флешек, дисков. Лишь старые фотоальбомы, которые он, быстро пролистав, положил обратно. Еще нашлась куча старых квитанций, рассортированных по годам. И какие-то бумаги, исписанные карандашом. Стопка листов на тридцать. Илья пробежал глазами первые три листа. Записи расходов, планирование отпуска, какие-то несущественные фразы с несколькими вопросительными либо восклицательными знаками. Он подумал и забрал все эти карандашные наброски, свернув их вдвое и сунув на дно сумки под потайной клапан.

– Ну, что там? – вытянул Гена шею, когда Илья вышел из Олиной квартиры.

– Папка нашлась? – Девушка-соседка требовательно вытянула ладошку.

– Нет. К сожалению, не нашлась.

Илья послушно вложил в ее ладошку ключи от Олиной квартиры, согнул ее пальчики в кулачок, заглянул на самое дно ее невероятных серых глаз и спросил:

– А может быть, вы знаете, в какой морг она поехала?

Он знал, где находилось тело Аллы Ивановой. Но решил все же уточнить. Мало ли! Вдруг у Ольги еще какая-нибудь подруга умерла?

Соседка назвала адрес того морга, куда отвезли тело Аллы Ивановой.

– Это я совершенно точно знаю, потому что Оля от меня такси вызывала.

– Такси… – Илья покусал губы. – А какое именно такси она вызывала, не помните?

– Нет. Вот тут я вам не помогу. Простите, но мне пора, тесто пересыхает.

Она тщательно вытерла о мокрую тряпку у порога подошвы домашних тапочек, и через мгновение дверь ее квартиры закрылась. Трижды повернулся ключ в замке.

– На пироги так и не пригласила, – с сожалением прищелкнул языком Гена. И тут же пристал репейником: – Ну, колись, что нашел в квартире, Барков?

– Ничего, – твердо выдержал Илья его подозрительный взгляд.

– Ладно врать-то! Я по физиономии твоей видел, что что-то ты оттуда вытащил.

– Нет там ничего. Смотри. – Илья открыл сумку, показал. – Обыщешь или так поверишь?

– Поехали в морг, чё теперь…

На месте они были уже через пятнадцать минут. Навигатор провел их дворами, без пробок и задержек. Обеденный перерыв еще не закончился, и персонал из трех человек просиживал халаты на скамейке у входа. Телевизионщиков встретили равнодушно, помогать особо не хотели. Пришлось Илье снова врать, горестно морщить лицо, давить на жалость, озвучивая наспех придуманную историю про родственников Ольги, которые только-только вышли на ее адрес через телевидение, но так ее и не увидели.

– Уже и не увидят, – меланхолично заметил самый старший сотрудник морга, сунув кулаки в карманы халата.

– Почему? – изумился Илья вполне искренне.

– Да потому что нет ее больше. Поступила вчера поздно вечером. Что характерно… – Он вытащил руки из карманов и дирижерски взмахнул кистями. – За пару часов до этого приходила опознавать свою убитую подругу. Опознала. Поплакала. Хоронить собиралась. Бумаги нужные подписывала. Ушла… И через два часа ее саму привозят. Вот судьба!

– А как она умерла? Что с ней случилось? – Илья понял, что бледнеет. – Ее тоже убили?!

– Нет. Дорогу перебегала в неустановленном месте. Просто не повезло, не ее день был вчера. Не ее.

Глава 16

Звягин сидел на краю кровати и рассматривал свои отекшие ноги. Уже месяц он их рассматривал по утрам. И потихоньку, тайком от жены, начал принимать мочегонные препараты. Знакомый доктор посоветовал. Препараты пил, ситуация не менялась. Ноги отекали. Волосы выпадали. Тут еще зуб мудрости, о котором он почти забыл с тех пор, как запломбировал его пять лет назад, разболелся. И не так чтобы сильно. На стенку от зубной боли он не лез, нет. Но зуб ныл, зараза, и ныл. Особенно когда Звягин начинал нервничать. А нервничал он в последние дни часто и сильно.

– Ванечка, ты чего так рано? – сонным голосом спросила жена и поскребла ногтями по его спине. – Выходной же.

– А я на пробежку, – проговорил он.

И неожиданно понял, что утренних пробежек ему как раз и не хватало все эти годы. Забросил бегать по утрам после операции на колене. А зря.

– На пробежку? – изумленно воскликнула жена и завозилась под одеялом. – Надо же. Молодец. Уважаю. Я тоже раньше бегала, помнишь?

Он ответил, что помнит, хотя не помнил. И поспешил вытащить спортивную одежду из шкафа. Из опасения, что жена увяжется с ним вместе. Он не то чтобы этого категорически не хотел. Просто именно сегодня утром ему хотелось побыть одному. И, прислушиваясь к своему тяжелому дыханию и учащенному сердцебиению, порассуждать.