Просто друзья

– Книгу мне подарила бабушка, коллекционное издание было. Именно его ты и видела у меня в комнате. А потом она же мне показала и этот фильм. Я в тот вечер сбежал от родителей, в который раз. Она включила телевизор, а там шел он. В зале был выключен свет, горел только торшер. Она сделала мне вкусный чай и испекла тот самый кекс. И с ней вместе вот так смотрели это кино.

Мы еще сидели в зале кинотеатра, когда шли титры. Смотрели друг на друга. Момент, который попадет в мою копилку воспоминаний. А будет ли Глеб с таким же трепетом вспоминать сегодняшний день?

Глеб исполнил мое желание. Он сделал мой первый поход в кино именно таким, как и рисовало мое воображение. До последнего кадра, до последнего движения, до последнего вкусного карамельного шарика.

Экран погас, и включился свет. Перед глазами всплыло слово “конец”, и это не про фильм. Это про наше свидание. Но мне не хочется, чтобы оно заканчивалось. Все, что происходит сейчас, происходило последние дни похоже на сказку, на сбывшуюся мечту, что я загадала под бой курантов.

Мы спустились вниз к машине в молчании. Мне еще о многом хотелось расспросить Глеба. Но я так и не решилась. Любая информация должна поступать дозированно, иначе рискуешь не справиться с ней.

– Мне очень понравилось, Глеб Навицкий.

– Я рад, Мила Навицкая.

– Глеб?

– Да?

– Что ты ко мне чувствуешь?

Ухмыльнулся. Царапает, глаза бегают. Так люди думают над тем, как соврать. Только неправда всегда чувствуется. И вынести ее очень тяжело.

– Милка… ты мне нравишься, правда. И тянет к тебе ужасно, целовать тебя нравится, трахать тебя нравится. Если ты хочешь спросить, влюблен ли я в тебя, то я не знаю. Честно. Наверное, по-настоящему я люблю только себя. А ты? Что чувствуешь ты?

– Я?

Никогда я тебе не скажу этого, Глеб Навицкий. Если ты узнаешь всю правду, что храню я и мой дневник, ты возненавидишь меня.

Глава 27.

Глеб.

Снится полная х*рня. Знаете, есть такое состояние, когда ты понимаешь, что видишь сон, но в то же время слышишь уже то, что происходит вокруг. То есть ты находишься между двумя мирами: сном и явью.

Вот и сейчас. Я еду по трассе. Очень темно, хоть вырви глаз, путь освещен только мощными фарами. Но и этого недостаточно, чтобы видеть всю дорогу. Еду прямо, ни единого поворота. Это не пугает, но только чувствуешь, что опасность подстерегает тебя, она гонится вслед, тихо, бесшумно.

В машине один, нога на педали газа, я выжимаю ее до упора, скорость большая, если не максимальная. Умом понимаю, что это неоправданный риск. Нельзя так быстро ехать по дороге, когда видимость не больше ста метров.

Педали тормоза нет. Паника. Она накрывает. Руки потряхивает. Я понимаю, что конец неминуем. Единственный способ – сбрасывать скорость и потом “встать” на ручник. Но и ручника тоже нет. Полный бред, глупо. Так не бывает. Хотя, о чем это я? Просто это сон. Дикий и безумный, где нет возможности остановиться.

Резкий поворот, он же первый. На такой скорости заносит и разворачивает. Теряю управление. Сейчас страх поистине ужасающий. Понимаю, что вот он конец.

Вылетаю с трассы. Удар. Открываю глаза.

Руки все еще потряхивает, спина влажная от пота. Отражение свое не вижу, но это и не нужно, чтобы знать, какие дикие сейчас у меня глаза. Страх просочился из моего сна в жизнь.

Я был на трассе и не контролировал. Ничего. Свою жизнь в том числе.

С Днем рождения, Глеб.

Спускаюсь вниз, как говорится, иду на запах. А пахнет офигенно. Кофе, выпечка и что-то еще сладкое, но пока не понял, что именно.

– Глеб? – голос Милы громкий. С утра немного раздражает.

– Не кричи так, ладно?

– Я просто не ожидала, что ты в свой выходной так рано встанешь. Я тут…это, – показывает на стол. На нем две чашки, пока пустые, кекс, печенье и … попкорн, карамельный.

– Не понял…

– Ну как? Праздничный завтрак. Все, как ты любишь.

– Это прекрасно, – пытаюсь сгладить неловкость, – но позволь спросить, что на столе делает попкорн?

– Тебе же нравится?

– Мне нравится соленый.

– Его не было. Решила взять такой.

– М, – сажусь за стол. Взгляд хмурый, но это вызвано сном. Он все еще со мной, гоняет свои жуткие картинки перед глазами. И не расскажешь о таком.

Мила суетится вокруг меня. Ухаживает, хотя должно быть наоборот. Я же мужчина, что проводит ночи со своей женщиной. Но нет, Глеб Навицкий законченный эгоист, я пользуюсь лаской и заботой той, кто отдает себя полностью, каждый час, каждую секунду.

Кофе чуть не убежал, и Мила под нос ругается. Набралась у меня разных словечек. Иногда думаю, что от того нежного цветочка, что рос под крылом у родителей, уже ничего не осталось. Он вырос, показав свои шипы и свой яд.

Аромат кофе теперь чувствуется отчетливей. Яркий, горький и бодрящий. То, что нужно. Может, после спасительного глотка сон уйдет? Безвозвратно?

Неприятный осадок. И это не от кофе.

– Глеб, у тебя все хорошо?

– Все прекрасно, – наиграно улыбаюсь.

– Тогда почему такой кислый вид? У тебя вообще-то день рождения, дорогой мой. Тебе двадцать четыре.

– А ощущение, что все тридцать четыре.

– Какие у тебя планы? Чем бы хотел заняться?