Читаем Просто об искусстве. О чем молчат в музеях полностью

Отложим спор о том, существовали ли в реальности библейские цари. Среди аргументов сторонников их существования мне ближе всего тот, который опирается на шероховатость их характеров. Если и выдумывать, то супермена, возникшего из пустоты и говорящего спасибо, Вселенной, даже когда уронит молоток себе на палец. Тем более что у автора библейского текста не было нужды вызывать эмпатию. У него была государственная поддержка. Поэтому я допускаю, что повороты сюжетов в жизни Саула, Давида и Соломона формировались в предании по следам реальных характеров.

Сальватор Роза. Явление Саулу тени Самуила (1668)


Так или иначе, когда мы говорим про царя Саула, то опираемся на сказанное о нем в Библии. Саул был первым царем Израиля, поставленным на царство пророком Самуилом. Этот пророк был властным, страстным харизматиком, и, вероятно, воспринимал Саула как рутинера, который будет исполнять его стратегические указания. Стоило царю один раз ослушаться, Самуил вышел из дворца и отправился к простому народу, бормоча, что выберет нового царя. Там он тайно помазал на царство Давида и, не дождавшись, что Саул приползет просить прощения, умер.

Саул запретил магов, колдунов, знахарок. Он мог опасаться, что другой человек получит такое же влияние, как в свое время Самуил. Но, оказавшись в тупике, пошел искать надежду именно к ним. Вот что изображает Сальватор Роза – переодетого Саула у Аэндорской волшебницы, которая вызывает дух Самуила. Колдунья продолжала свою практику, несмотря на опасность, и, кстати, узнала царя. Саул на коленях. Но это бесполезно – он узнает, что будет мертв на следующий день вместе со своими сыновьями, а царство перейдет его злейшему врагу – Давиду.

После гадания колдунья покормит безутешного царя, бывшего до этого гонителем людей ее профессии.

Эффект достигается за счет контраста. Левая часть – лежащий на земле царь и вошедшая в раж волшебница – это движение и динамика, кривые и зигзаги. Пророк вбит ровно, как штырь. Даже если вы мысленно разложите изображения на геометрические фигуры в духе Кандинского, будет очевидно, что белое пятно в центре – из другой оперы. Лица персонажей уведены в тень. Все ясно и без них. Скелеты и птицы в левом верхнем углу напоминают позднего Гойю, до работ которого – двести лет.

Артемизия Джентилески. Сусанна и старцы (1610)

Нередко Сусанна в этой сцене притягательная и стыдливая, распаляющая сладострастие зрителя. Здесь её лицо напряжено от боли. Автор в первую очередь показывает несправедливость, а не эротику. Посмотрите на хищников и их жертву. Силуэты первых устойчивы, как гора или покатый холм. Их сосисочные пальцы толще и мощнее, чем изображенные рядом тонкие пальцы Сусанны. Цвета одежд старцев насыщенные. Один из них погружен в тень, и тонально их группа тяжелее, весомее блеклой фигуры Сусанны. Посмотрите и на то, как вывернута ее шея. Может показаться, что женщину схватили за шею и собираются подвесить. Ей неудобно.

Артемизия Джентилески. Сусанна и старцы (1610)


Даже если мы не знаем сюжет, нам передается дискомфорт героини и то, что от фигур заговорщиков исходит опасность. Они не просто застигли ее голой, а чем-то пугают. Здесь уместно вспомнить историю жизни самой Артемизии, первой женщины, принятой во флорентийскую академию живописи. Как вы знаете, она была изнасилована учителем и засудила его (а даже сегодня жертвы чаще молчат, потому что позор ещё хуже). Позже вышла замуж (есть версия, что супруга нашел и промотивировал финансово ее отец), развелась и благополучно жила одна с двумя детьми.

Согласно библейскому сюжету, Сусанну подстерегли в купальне два старца и предложили ей с ними переспать. Сусанна не планировала тройничок с анонимными дедушками и отказала. Те пригрозили соврать, что видели ее с любовником. За такое в библейские времена забивали камнями до смерти[17].

Не добившись удовлетворения, старцы оболгали Сусанну, и в результате толпа с камнями прискакала ее бить. На счастье девушки рядом оказался пророк Даниил. Он предложил расспросить «свидетелей» по отдельности.

Их показания разошлись настолько существенно, что возбужденная толпа немедленно побила их камнями.

ФЛАНДРИЯ XVII ВЕКА

Тот, кто постиг искусство жить

Папа Рубенса, юрист, консультировал семью Вильгельма Оранского так усердно, что супруга последнего, Анна Саксонская забеременела. И хотя сам Вильгельм не отличался верностью, за несоблюдение субординации он посадил Рубенса-старшего в тюрьму. Тогда мать Рубенса, по сути обманутая женщина, которая могла бы сосредоточиться на себе и детях, направила все силы на то, чтобы выкупить мужа. Питер Пауль Рубенс был плодом этой любви. В результате испытаний, выпавших на долю семьи, стартовым капиталом художника стало только хорошее образование.

Перейти на страницу:

Все книги серии Искусство с блогерами

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Исповедь литературоведа. Как понимать книги от Достоевского до Кинга
Исповедь литературоведа. Как понимать книги от Достоевского до Кинга

В этой книге нет больших литературоведческих анализов. Да и какой в них смысл после трудов Бахтина, Лотмана, Дунаева и Набокова? Перед вами история о том, как литература переплетается с жизнью обычного человека и как в ней можно найти ответы на все важные вопросы – стоит лишь подобрать правильный момент для чтения, увидеть и услышать подсказки, которые спрятали писатели в страницах своих трудов.Автор этой книги, филолог, журналист и блогер Николай Жаринов, рассказывает о книгах, которые сопровождали его на протяжении самых значимых и переломных событий в жизни. Мы видим, как с возрастом меняется отношение к «Преступлению и наказанию» Достоевского, почему книги Кинга становятся лучшими друзьями подростков, и как Бунину удавалось превращать пошлые истории в подлинное искусство.Это исповедь, от начала и до конца субъективная, личная, не претендующая на истину. Спорьте, не соглашайтесь, критикуйте – ничто не возбраняется. Ведь по-настоящему литературу можно понять, только проживя ее через собственные эмоции.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Николай Евгеньевич Жаринов

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Апокалипсис в искусстве. Путешествие к Армагеддону
Апокалипсис в искусстве. Путешествие к Армагеддону

Книга «Апокалипсис», или «Откровение Иоанна Богослова», – самая загадочная и сложная часть Нового Завета. Эта книга состоит из видений и пророчеств, она наполнена чудищами и катастрофами.Богословы, историки и филологи написали множество томов с ее толкованиями и комментариями. А искусствоведы говорят, что «Откровение» уникально в том, что это «единственная книга Библии, в которой проиллюстрирована каждая строчка или хотя бы абзац». Произведения, которые сопровождают каждую страницу, создавались с III века до начала XX века художниками всех главных христианских конфессий. И действительно проиллюстрировали каждый абзац.Это издание включает в себя полный текст «Апокалипсиса» по главам с комментариями Софьи Багдасаровой, а также более 200 шедевров мировой живописи, которые его иллюстрируют. Автор расскажет, что изображено на картинке или рисунке, на что стоит обратить внимание – теперь одна из самых таинственных и мистических книг стала ближе.Итак, давайте отправимся на экскурсию в музей христианского Апокалипсиса!

Софья Андреевна Багдасарова

Прочее / Религия, религиозная литература / Изобразительное искусство, фотография
Омерзительное искусство
Омерзительное искусство

Омерзительное искусство — это новый взгляд на классическое мировое искусство, покорившее весь мир.Софья Багдасарова — нетривиальный персонаж в мире искусства, а также обладатель премии «Лучший ЖЖ блог» 2017 года.Знаменитые сюжеты мифологии, рассказанные с такими подробностями, что поневоле все время хватаешься за сердце и Уголовный кодекс! Да, в детстве мы такого про героев и богов точно не читали… Людоеды, сексуальные фетишисты и убийцы: оказывается, именно они — персонажи шедевров, наполняющих залы музеев мира. После этой книги вы начнете смотреть на живопись совершенно по-новому, везде видеть скрытые истории и тайные мотивы.А чтобы не было так страшно, все это подано через призму юмора. Но не волнуйтесь, никакого разжигания и оскорбления чувств верующих — только эстетических и нравственных.

Софья Андреевна Багдасарова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее