Просто Рим. Образы Италии XXI

Документальный фильм о Караваджо. – Ацтека и Олимпико. – Мяч, убийство: Рома и Лацио. – Чемпионат мира по гениальности: чинквеченто-отточенто. – Продолжение: XX–XXI. – Про мифы. – Караваджо и кинематограф. – Скромное, но верное обаяние хулиганства. – Интервью с Караваджо. – Начало. – Биографы и байопики. – Больной Вакх. – Про судимости римских художников. – Вакх здоровый. – Дворец Госпожи. – Чувствительность, разновидность извращения. – Сьюзен Зонтаг как историк искусства. – Russians are cоming и «Иоанн Креститель». – Римский либераст кардинал дель Монте. – Проткнутое ухо

Рекламные ролики гордо называют фильм «Душа и кровь», посвящённый Караваджо, чемпионом итальянского проката. Выйдя на итальянский экран в феврале 2018 года, он за три дня собрал рекордное количество зрителей. На отечественных экранах фильм появился довольно скоро, летом, но лома на него не случилось. Тем не менее в Петербурге в самом продвинутом и центральном кинотеатре «Аврора» он провисел на одном сеансе больше месяца. Фильм, заявленный как «документальный фильм о Караваджо», так что ждёшь эксклюзивного интервью с самим Микеланджело Меризи, красочен, ярок и доходчив, как и его название. Для того чтобы обеспечить документальность, мексиканский режиссёр Хесус Гарсес Ламберт собрал искусствоведческую элиту современной Италии: Клаудио Стринати, главного куратора в Риме и эксперта по всему, от Рафаэля до Джины Лоллобриджиды, чьи рисунки он тоже отоварил своим кураторством; Мину Грегори, живой миф искусствоведения новеченто, то бишь двадцатого века, ибо ей девяносто восемь и она, кажется, с Караваджо была лично знакома; Розеллу Вудре, специалиста по сеиченто и куратора последней крупной выставки с говорящим названием «Внутри Караваджо», проходившей в Палаццо Реале в Милане и собравшей двадцать его полотен вместе, что мало кому удавалось. Розелла довольно юна, на пенсии всего пять лет (в Италии пенсия с 63 как мужчинам, так и женщинам), и Караваджо в живых не застала. Команда звёздная, фильм в соответствии с его названием, которому и триллер позавидует, получился убойный, не хуже мультимедийных выставок Микеланджело и Ван Гога. Чемпионский фильмец. Что-то в нём есть неуловимо мексиканское, сикейросовское.

Караваджо – чемпион: как это по-мексикански, но тем не менее и по-итальянски тоже. Футбол первым появился в Италии, это всем известно, повторять это стало пресно. На древнеримский харпастум даже Герман иль Джоване ссылается в фильме о русском футболе, хотя мяч был изобретён, кажется, критянами. Для итальянцев футбол настолько свой, что они его даже называют по-другому: во всём мире football, даже у немцев Fußball, а у них – calcio. «По тёмнобархатным холмам в сафьяновых сапожках они пестрели по лугам, как маки на дорожках» – мне эти строчки из «Новеллино» Мандельштама[5] кажутся относящимися к кальчо, футбольным матчам кватроченто. В Мексике у ацтеков футбол тоже появился первым, раньше итальянцев или нет, неизвестно. Назывался он улламалицитли, играли бёдрами, и мячи были не кожаными или шерстяными, а каучуковыми. В Мехико футбольный стадион «Ацтека» один из самых больших в мире, вмещает 105 тысяч человек. В Риме Стадио Олимпико – прямо-таки Театро Олимпико Палладио в Виченце – многофункционален, но главные события на нём, конечно же, матчи кальчо. Он поменьше «Ацтека», но и Мехико в списке глобальных городов, то есть важнейших городов в экономической системе Земли, входит в категорию «альфа» и занимает четырнадцатое место, а Рим – в категорию «бета» и занимает шестьдесят четвёртое. Оба, и «Ацтека», и Стадио Олимпико, в два раза больше Колизея. Итальянцы и мексиканцы обожают игру в мяч, страстно ей предаются, и страстность, характернейшее свойство их природы, их роднит.

* * *