Просто спасти короля

Так что, господин смотритель передумал сползать на пол, подтянулся, отряхнул приставшие комки грязи и на церковном языке вполне членораздельно доложил, кто он такой есть и что здесь делает. Чернявый что-то проговорил здоровяку, должно быть, переводил сказанное. Затем, выслушав от того пару фраз, снова обратился к старому Жаку.

— Начальник замка на месте? Проводи нас к начальнику замка.

— Э-э, это господин коннетабль? А как же, завсегда на месте! — удивился старый Жак. — Его милость замок редко когда покидает. Время-то нынче — куда как беспокойное! Не англичане — так разбойники, не разбойники — так англичане. Их теперь и не различишь вовсе. Прошу ваши милости ступать за мной, тут и идти-то всего ничего…

Господин смотритель замковых подземелий и не подозревал, что именно сейчас куется его непреходящая слава. Ведь даже спустя многие десятилетия после описываемых событий, обитатели замка Жизор поминали Рождество 1198 года не иначе, как добавляя при этом: "Ну, то ж перед тем, как Жак Лошадиное ухо двоих колдунов из подземелий вывел". И делали при этом непременно, кто — загадочные, а кто и вовсе страшные глаза.

Правда, далее показания рассказчиков начинали значительно расходиться. Кто-то уверял, что колдуны в страшных подземельях просто заблудились, и за свое спасение отвалили старику кругленькую сумму в самом настоящем золоте. Этому, однако, верили мало. Ну, что это за колдуны, если в подземелье заблудились! Да и на вопрос, откуда они в замковые подвалы свалились, рассказчики ничего внятного ответить, как правило, не могли.

Гораздо большей популярностью пользовалась версия, что колдуны сии были вовсе даже посланы самим Сатаной, дабы ввести честных христиан во искушение. И лишь воинская доблесть господина коннетабля и твердость в вере замкового капеллана отца Люка — позволили развеять ухищрения Нечистого.

И уж вовсе поднимали на смех тех пустомель, что пытались уверить, будто двоих колдунов прислал из далекой Индии сам пресвитер Иоанн, дабы принести сюда некие известия, относившиеся к Тайнам Церкви и ни в коей мере не могущие быть достоянием простых смертных. Особенно веселились над этими нелепицами люди молодые, прогрессивные и образованные.

Ну, кто же, в самом деле, в просвещенном-то XIII веке все еще верит этим нелепицам про Царство пресвитера Иоанна, находящееся, якобы, в самом сердце Индии! Ведь давно известно, что оно в действительности находится в далекой Эфиопии. В Индии же ничего подобного нет и быть не может! Ибо многочисленные записки арабских путешественников, неоднократно посещавших сии места, совершенно ясно указывают, что никакого христианского царства там нет, и никогда не было!

А обитают там вовсе даже люди с песьими головами, чье королевство находится в многовековой вражде с королевством коварных джиннов. И быть бы псоглавцам давно уж битыми, если бы не страшные птицы Рух, величиной впятеро превышающие взрослого быка и составляющие главную ударную силу войска песьеголовых…

Истины ради нужно сказать, государи мои, что именно третья разновидность рассказчиков была ближе всего к истине, что бы там ни думала об этом впоследствии образованная молодежь. Как автор сего повествования, могу засвидетельствовать, что именно посланцами пресвитера Иоанна и представились наши путешественники капитану замковой стражи, когда острые копья его подчиненных, вставших правильным полукругом напротив главного входа в подземелья, уперлись им в грудь.

* * *

Тревожный рев сигнального рога как веником смел с лежанок полусотню отдыхающей смены. На ходу подтягивая крепления кожаных доспехов, копейщики выхватывали из гнезд длинные копья и выстраивались в две линии у подножия привратной башни. За их спинами занимали свое место арбалетчики. Пара минут, и полусотня — хоть сейчас на стены. А и то сказать, время-то какое! Англичане и анжуйцы уже не раз и не два пробовали на зуб стены старого замка. Так что, зевать и потягиваться некогда…

Однако команда "На стену!" задерживалась. Внимание появившегося капитана стражи мессира Ожье было направлено не на стены, не на ворота, а на своего спутника — замкового капеллана отца Люка, который торопливо семенил рядом с ним, умудряясь не запутаться в своей коричневой рясе. Энергично жестикулируя, отец Люка что-то нашептывал мессиру Ожье на ухо.

По кривящейся физиономии капитана было видно, что все услышанное ему откровенно не нравится. Впрочем, видно было и то, что послать капеллана подальше он почему-то никак не мог. Все это вместе оборачивалось гримасой некоего брезгливого внимания, совсем не украшавшего открытое и честное лицо мессира Ожье.

Надо сказать, что отца Люка в замке откровенно побаивались. Сохраняя свою должность при всех, не раз менявшихся за последнее десятилетие владельцах замка, почтенный капеллан неизменно пользовался покровительством весьма высокопоставленных сеньоров. О чем давал понять каждый раз, когда ему от кого-то что-то требовалось.