Просто вместе

Она не думала, что тем самым выпустит джина из бутылки… Детство в Сенегале, море, пыль, маленькие козочки, птицы, нищета, девять братьев и сестер, старый белый отец, который вынимал свой стеклянный глаз, чтобы повеселить их, приезд во Францию в 72-м вместе с братом Леопольдом, помойки, неудачный брак, муж, впрочем, вполне милый, дети, невестка, которая весь день торчит в "Тати", пока она корячится на работе, сосед, который снова наложил кучу, на этот раз – на лестнице, веселье, неприятности, ее кузина Жермена – она повесилась в прошлом году, и две ее чудные дочки-близняшки остались сиротками, голландский батик, кулинарные рецепты и миллион других историй, которые Камилла готова была слушать до бесконечности. Ей больше не нужно было читать "Courrier International", "Senghor" или местный выпуск "Parisien", достаточно было поусерднее драить пол и слушать во все уши. А если мимо проходила Жози – бывало это нечасто, – Мамаду делала вид, что орудует тряпкой, а когда потное облако плыло дальше, распрямлялась.

Одно признание следовало за другим, и Камилла решилась задать более откровенные вопросы. Коллега рассказывала ей ужасные вещи – во всяком случае, они казались таковыми Камилле – с обезоруживающей беспечностью.

– Но как же ты управляешься? Как держишься? С этим адским распорядком дня…

– Та-та-та… Не рассуждай о том, чего не понимаешь. Ад куда страшнее… Ад – это когда ты больше не можешь видеть тех, кого любишь… Все остальное не считается… Мне сходить за чистыми тряпками?

– Ты запросто найдешь работу поближе к дому… Твои дети не должны оставаться одни по вечерам, никогда не знаешь, что может случиться…

– За ними присматривает невестка.

– Но ведь ты говоришь, что на нее нельзя положиться…

– Иногда можно.

– Touclean- большая фирма, я уверена, у нее есть другие объекты… Хочешь, я тебе помогу? Напишу в отдел кадров? – спросила Камилла, разгибаясь.

– Нет. Ничего не делай, несчастная! Жози есть Жози, но она на многое закрывает глаза… Я толстая и болтливая, и эта работа для меня – жуткое везение… Помнишь, осенью нас осматривал глупый молодой докторишка? Так вот, он грозился, что не подпишет мне разрешение, говорил "Ваше сердце утонуло под жиром"… А Жози все уладила, и ты не лезь, ладно?

– Постой… Мы об одной и той же Жози говорили? О тупой хамке, которая всегда обращается с тобой как с куском дерьма?

– О той самой! – расхохоталась Мамаду. – Я с другой не знакома. Хвала всем богам!

– Да ты же сама ее только что обложила по полной программе!

– Когда это я ее обкладывала? – взвилась Мамаду. – Я бы себе такого ни за что не позволила.

Камилла молча освобождала бумагорезку. Жизнь – тот еще фокусник, любит доставать кроликов из шляпы…

– Но ты все равно очень милая… Приходи как-нибудь вечером к нам домой – брат наколдует тебе сладкую жизнь, любовь и кучу детишек.

– Пфф…

– Что это за "пфф"? Разве ты не хочешь малышей?

– Нет.

– Не говори так, Камилла. Накличешь беду…

– Чего ее кликать – она уже здесь… Негритянка бросила на нее негодующий взгляд.

– Тебе должно быть стыдно говорить такие вещи… У тебя есть работа, дом, две руки, две ноги, родная страна, возлюбленный…

– Чего?

– Ах! Ах! Ах! Она не понимает! Думаешь, я не видела тебя с Нурдином? – злорадно поинтересовалась Мамаду. – Не слышала, как ты нахваливаешь его жирного пса? Может, тебе кажется, что у меня и глаза заплыли жиром, а?

Камилла покраснела.

Чтобы доставить Мамаду удовольствие.

А Нурдин этим вечером был взвинчен до предела и туже, чем обычно, затянут в комбинезон поборника справедливости. Нурдин науськивал собаку и воображал себя инспектором Гарри…

– Что еще случилось? – поинтересовалась Мамаду. – Чем это твой теленок так недоволен?

– Не знаю, но что-то не так… Идите, девочки… Здесь может быть опасно…

Для полноты счастья Нурдину не хватало только автомата – рейбана или калаша…

– Идите отсюда, кому сказал!

– Эй, успокойся, – ответила она, – не возбуждайся так…

– Дай мне делать мою работу, жирдяйка! Я ведь тебя не учу метлу держать!

Н-да… Гони природу в дверь…

Камилла спустилась вместе с Мамаду в метро, дождалась, когда негритянка сядет в поезд, снова вышла на улицу, несколько раз обошла квартал и наконец отыскала его. Он сидел, прислонившись спиной к стеклу витрины, собака спала у него на коленях. Он поднял глаза, но узнал ее не сразу.

– Это ты?

– Да.

– И еду ты приносила?

– Да.

– Ну спасибо…

– …

– Тот псих вооружен?

– Понятия не имею…

– Что ж, ладно… Пока…

– Если хочешь, покажу место, где можно переночевать…

– Пустующая квартира?

– Что-то в этом роде…

– Там кто-нибудь есть?

– Никого…

– Далеко?

– У Эйфелевой башни…

– Нет.

– Как хочешь…

Она не сделала и трех шагов, когда перед сгорающим от нетерпения Нурдином остановилась полицейская машина. Он догнал ее в самом начале бульвара.

– Что ты хочешь взамен?

– Ничего.

Метро исключается. Они дошли пешком до остановки вечернего автобуса.

– Иди первый, а собаку оставь мне… Тебя он с ней не пустит… Как зовут твоего пса?

– Барбес…

– Там я его нашел…

Она взяла собаку на руки и лучезарно улыбнулась шоферу. Деваться тому было некуда.

Они устроились на заднем сиденье.

– Какой он породы?