Простое дело с жемчужиной. Часть 2

Поставив цветы в вазу, Лёля взяла облитый шоколадом эклер и откусила от него кусочек. Молодой человек подошёл к ней и, решив сделать то же самое, откусил его с другой стороны. Лёлька засмеялась. Так, кусая пирожное по очереди и улыбаясь друг другу, они не заметили, как оно закончилось. На её губах осталось немного крема, он наклонился к ней и поцеловал.

– Зачем ты? – спросила девушка.

– Просто крем остался на губах, надо было убрать, – пояснил молодой человек.

– А-а, – понимающе протянула Лёля.

Меньшов окинул взглядом её бежевый шёлковый полупрозрачный ночной костюм, состоящий из майки и шорт. Девушка решила его не искушать и, накинув халат, предложила ему сходить и принести что-нибудь перекусить. Сама тем временем подготовила столик для пиршества. Алекс, поставив на поднос кружки, чайник, бутерброды и яичницу, едва донёс всё это до её комнаты.

– Сим-сим, откройся! – крикнул он и стукнул в дверь ногой.

От удара она открылась, и молодой человек зашёл.

– Ой, как аппетитно! Ставь на стол, – сказала Лёля, увидев изобилие на подносе.

Завтракая вместе, они весело и непринуждённо болтали и смеялись. У обоих возникло радостное ощущение покоя и тихого счастья.

– Наелась? – спросил он, допив чай.

– Более чем.

– Тогда одевайся. Время полдесятого, а к 11 мы должны быть на корте, …сестрёнка, – сказал он, улыбнувшись.

– Как скажешь, братишка… или нет… мой старший товарищ.

– Я, конечно, старше, …на 2 года, из-за того, что тебя отдали в школу 6-летней малюткой, но неужели ты готова меня слушаться? Что-то не верится.

– Я вообще-то само послушание, особенно для старого товарища.

– Словосочетание «старый товарищ» мне совсем не нравится… Мои родители меня просто сильно любили и продлили мне детство до 8 лет. За это я им благодарен. Ну да ладно, закрою глаза на «старого товарища», если только будешь слушаться… Давай проверим твоё послушание.

– Не стоит.

– Почему?

– Я слушаю только здравые просьбы.

– У меня они все здравые.

– Я бы не сказала.

– Я тебе докажу. Вот смотри… Иди одевайся, только перед этим…

– Давай без «перед этим»… Я, как ты и сказал, пойду одеваться, – она посмотрела на него ласково, – а ты можешь пока отнести вот это.

Лёля собрала всё, что осталось от их пира, на поднос и вручила Алексу.

– Что, даже не поцелуешь? – спросил он, не двигаясь с места.

Она улыбнулась своей неповторимой улыбкой и, молча подойдя к нему, поцеловала. Затем тихо прошептала, словно боясь, что даже этот звук вспугнёт ненадолго заглянувшее счастье:

– Это было… прекрасное утро. Спасибо тебе.

Поднос в его руках накренился и готов был упасть, но они вместе вовремя его подхватили.

– Чуть не упало, – сказала Лёля.

– А может… пусть падает? – начал было Алекс.

– Нет… надо собираться.

– Ну… – сказал он с сожалением, – тогда я жду тебя внизу.

Приведя себя в порядок, она оделась по-спортивному: джинсы, майка, кроссовки и чёрная кожаная куртка. Взяв небольшую спортивную сумку и положив в неё одежду для тенниса, девушка спустилась в гостиную, где сидели Соломон Феликсович и Меньшов.

– Лёленька, доброе утро, – приветствовал её ювелир.

– Доброе утро, – ответила она.

– А мне вот пришлось принимать ваши презенты. Александр Дмитриевич просил не будить вас. Вот эти цветы от господина аль-Халида, а эти от мистера Тилбери.

Лёля подошла к корзине с цветами от американца, к ней была прикреплена небольшая открытка, подписанная им: «Очаровательная Элен! Примите этот небольшой букет в знак моего восхищения Вами… Надеюсь на скорую встречу и Вашу благосклонность к человеку, который, увидев вас, потерял покой и сон. Майкл Тилбери». Прочитав её, Лёля удивилась:

– Даже так? Не поэт, конечно, но лестно, хоть и не очень верится. На, посмотри, – и она протянула открытку Алексу.

Пробежав по ней глазами, он сказал:

– Да, пожалуй… Ещё не расставшись с подругой, уже потерял покой и сон из-за другой, едва её зная.

Затем она подошла к корзине господина аль-Халида, там тоже была записка. Девушка прочитала её вслух: «Несравненной Элен, которая подобна благоуханному прекрасному цветку, возросшему в садах Европы.

Я пленник нежных синих глаз,

И сладких слов, разбивших моё сердце…

Ты, как газель, прелестна и нежна,

К душе моей нашла и путь, и дверцу.

Искренне Ваш, шейх Муххамед бин Сулейман аль-Халид».

– Неплохо сказано, – одобрительно отозвался Соломон Феликсович, – этот, похоже, поэт, причём говорит достаточно искренне.

– Эти восточные мужчины легко загораются и легко остывают, – ответила Лёля. – Слышала, как кто-то говорил на банкете, что он пишет стихи и поэмы… и на родине его считают поэтом.

– Ты готова? – спросил её Меньшов, – Пойдём, а то нехорошо опаздывать на встречу с поэтом.

Глава 17. Партия в теннис

Приехав в спортивный центр, они переоделись и вышли на корт, где их уже ждал мистер аль-Халид. Поздоровавшись, они перебросились несколькими ничего не значащими фразами. На корте был оборудован небольшой навес, под которым стоял столик с напитками. Шейх взял бокал с водой и спросил:

– Вы ничего не слышали, что вчера произошло после приёма?

– Нет, – ответил Алекс за них обоих. – А что случилось?