Пространства и смыслы

Первым известным примером этой тенденции стало опубликованное в начале 80-х гг. XIX в. сочинение дамасского алима-ханбалита Мухаммада аш-Шатти (1832–1890), посвящённое вопросу о соответствии османского законодательства нормам шариата[575]. Автор всячески выражал лояльность по отношению к султанской власти и не отказывался от принципов таклида. Он, в целом, подтверждал соответствие османской законодательной системы принципам шариата, но при этом указывал на обязанность правителя советоваться по всем важнейшим вопросам с факихами (богословами-законоведами, فقيه — Прим. сост.) как знатоками священных текстов[576]. Характерно, что в качестве примера для подражания современным ему поколениям улама’ аш-Шатти изображал муджтахидов первых веков ислама, пытаясь тем самым примирить между собой таклид и иджтихад. Но подобный примирительный взгляд разделялся не всеми сирийскими современниками и коллегами аш-Шатти. Другой дамасский шейх — Абд ар-Раззак ал-Битар (1837–1916) в рассматриваемый период стал первым заметным апологетом иджтихада и критиком таклида. В 1887 г. в возрасте пятидесяти лет ал-Битар испытал нечто вроде духовного перерождения. Он начал проповедовать принцип прямой опоры на Коран и Сунну при решении любых религиозно-правовых вопросов, что предполагало широкое применение иджтихада и, следовательно, должно было вызвать резкое недовольство традиционалистов. Более того, ал-Битар осмелился убеждать улама’ отказаться от некритичного следования тому или иному мазхабу. Мишенью его критики в духе салафизма стали также последователи суфизма. Шейх упрекал их в недопустимости традиционной суфийской практики обращения с молитвами о заступничестве к умершим шейхам[577] как противоречащей (согласно его выводам) принципам Корана и Сунны. Взгляды и деятельность шейха Абд ар-Раззака ал-Битара, в свою очередь, повлияли на мировоззрение двух дамасских алимов следующего поколения — Тахира ал-Джаза’ири (1852–1920) и Джамал ад-Дина ал-Касими (1866–1914). Первый из них, Тахир ал-Джаза’ири, получил известность в дамасской религиозно-интеллектуальной среде в конце 70-х гг. XIX в. как советник Мидхат-паши[578] по вопросам образования. В то время, когда Мидхат-паша был наместником Сирийского (Дамасского) вилайета (1878–1880), Тахир ал-Джаза’ири при его содействии посвятил себя просветительской деятельности, обновлению системы исламского образования, а также собрал обширную библиотеку средневековых арабских рукописей. В числе собранных им текстов были и сочинения Ибн Таймийи. Но после отставки Мидхат-паши с поста вали надежды Тахира ал-Джаза’ири на высокое покровительство рухнули, он был уволен с государственной службы, а его попытки развернуть в государственных школах преподавание исламских наук в духе салафизма остались без заметных результатов. Но, тем не менее, деятельность Тахира ал-Джаза’ири создала важный прецедент и оказала влияние на тех сирийских алимов, которые были готовы принять и разделить его взгляды. Среди сторонников обновления исламской мысли с позиций Корана и Сунны следует особо выделить шейха Джамал ад-Дина ал-Касими (1866–1914). Именно его современники (как сторонники, так и оппоненты) считали неформальным лидером дамасских салафитов на рубеже XIX и XX вв.