Пространственное воплощение культуры. Этнография пространства и места

Признаки социального конструирования пространства присутствуют повсеместно, поскольку в облике и форме антропогенной среды и ландшафта всегда запечатлены индексальные и референтные значения. В частности, в антропологии и социологии широко распространено (и считается основополагающим для этнографической практики) предположение о том, что культура и культурные системы социально конструируются и воспроизводятся при помощи процессов социализации и аккультурации. Использование в анализе социального конструирования пространства этнографических методов, таких как включенное наблюдение, глубинные интервью и другие качественные методы, позволяет выявить явные и скрытые элементы ценностных установок и мировоззрений той или иной группы.

В примерах стирания памяти об исторических местах афроамериканцев на территории Национального исторического парка Независимости в Филадельфии и уничтожения исторического центра Бейрута корпорацией Solidere подчеркивается значение практик консервации исторических памятников для сохранения воспоминаний о том или ином месте и культурной преемственности. В обоих случаях процессы джентрификации, вписывающие в ландшафт смыслы и представления элит, разрушают социальные конструкции места, сложившиеся у местных жителей. Это «переписывание» становится возможным благодаря неравным позициям во властных отношениях между местными жителями с их расовой спецификой и лицами, принимающими решения на государственном уровне. Решения о стирании афроамериканских построек с территории Национального парка Независимости для создания «колониального пространства» и о реконструкции исторической части Бейрута с целью ее превращения в современный международный центр состоялись почти без учета мнений людей, живших в этих местах. В ситуациях, когда пространственные маркеры локальной истории удается настолько легко разрушать и игнорировать, на первый план выходит хрупкость локальных смыслов, контекстов и отдельных мест.

Концептуальная схема воплощенного пространства применяется для отхода от исключительной зависимости исследования от социально-конструктивистской перспективы и макроанализа социального производства. Концепция воплощенного пространства предполагает, что тела и их пространственные и временны́е поля являются основой материалистического подхода, который включает агентность человеческих и прочих (nonhuman) тел, а также аффекты и перемещения этих тел в процессе создания обитаемого пространства. Фокус на телесности позволяет объединить в рамках этого подхода социальное производство и конструирование пространства, но в то же время он может выступать в качестве противоположной и альтернативной теоретической перспективы, помещающей в центр анализа тела и воплощенность (bodies and embodiment).

Интерес к концепциям, в которых тело и воплощенность становятся неотъемлемыми аспектами пространственного анализа, отвечает потребности в теоретических формулировках, сочетающих эмпирическое обоснование повседневного опыта (включая аффективные и дискурсивные феномены) с материалистической моделью. К этой рамке также относятся исследования и теории мобильности, траекторий, путей и проектов, помогающие объяснению тех способов, которыми пространственно-временные единицы перемещаются в пространстве, создавая различные узлы и места. Для фиксации воплощенных аспектов пространства особенно эффективны такие методологические подходы, как автоэтнография, феноменологические описания, запись ощущений, карты перемещений и жизненных историй.

Анализ воплощенных пространств проливает свет на то, как телесные практики трансформируются в различные виды политического действия и политического сознания. Например, траектории велосипедистов движения «Критическая масса» в Нью-Йорке и Будапеште преобразуют город при помощи использования навыков езды на велосипеде и других телесных практик. Эти практики отражают «право на город», принадлежащее его жителям, выступая зримой метафорой демократического политического действия. Этнографические примеры ретреты и корсо не столь убедительны с политической точки зрения, однако они демонстрируют, как воплощенные ритуалы прогулок воспроизводят, населяют и трансформируют город при помощи ходьбы: участники подобных действ присваивают пространство тротуаров и улиц ради собственных социальных целей и личных желаний.