Читаем Пространственное воплощение культуры. Этнография пространства и места полностью

Социальное конструирование пространства опосредовано языком как семиотической системой, которая прямо и косвенно связывает пространство с индивидуальными, социальными, культурными и политическими смыслами и воспоминаниями. Центральная роль языка в создании места требует большего внимания к способам его функционирования при идентификации, производстве и трансформации пространства. Язык сигнализирует о пространстве, измеряет и именует его при помощи географических наименований и нарративов, а также трансформирует пространство посредством метафор, синекдох и других разновидностей образной речи. Анализ языка является важной составляющей любого пространственного исследования в силу той роли, которую он играет в оформлении опыта места, в изменении конфигураций социальных отношений, в стимулировании и ограничении материальных перспектив.

Лингвистический анализ пространства и места принимает разнообразные формы – от описательной топонимики и фиксации языковых ландшафтов до сложного декодирования дискурса и текста, включающего анализ «обволакивающего текста», нексус-анализ и дискурсивный анализ. Критический дискурс-анализ выступает важным исследовательским и методологическим инструментом, поскольку он выявляет и расшифровывает умолчания и референциальные неопределенности языка. Обращаясь к изучению повседневных разговоров людей о жизни в тех или иных местах, такой анализ способен уловить и идентифицировать стереотипы расового, классового и гендерного характера, лежащие в основе пространственных отношений и искусственной среды. Например, в исследованиях жилищных кооперативов сравнение двух дискурсов принадлежности их участников – мы обозначили их формулами «семья» и «такие же люди, как и мы» – демонстрирует, каким образом использование языка, создание метафор и различные формы включения создают в двух рассмотренных многоквартирных домах особые аффективные атмосферы и социальные отношения.

Лингвистика и социолингвистика предлагают множество методологических подходов, которые характеризуют пространство и место, деконструируют их, придают им смысл и осуществляют их производство. К этим методологиям относятся различные формы дискурсивного анализа, в том числе «большой» дискурс-анализ, где рассматривается использование языка для репрезентации и конструирования мира и идеологии, и «малый» дискурс-анализ, в котором изучаются структура и организация языка. К другим методологиям относятся анализ разговорной речи, отслеживание траекторий использования местоимений, анализ чередования коммуникативных ролей в формальных и неформальных речевых событиях, текстовый анализ и исследования взаимосвязи мобильности и языка. Социолингвистика располагает множеством специализированных методов для интерпретации и деконструкции глубинных смыслов «повседневных разговоров» и языковых практик гегемонии. Масштаб и сложность имеющих языковую основу исследований пространства и места также расширяются за счет этносемантического анализа, языковой диффузии, лингвистического картографирования на базе ГИС (географических информационных систем), таксономических исследований различных типов пространств и их использования.

Изучение взаимосвязи эмоций и антропогенной среды также исходит из социально-конструктивистской перспективы. Как и язык, эмоции представляют собой социальную практику и телесный опыт, играющие решающую роль в интерпретации событий и окружающей среды и реакции на них. Эмоции имеют преимущественно культурный характер, они встроены в эмоциональные ландшафты и институты, которые управляют социокультурным закреплением эмоций в отдельных людях и местах. К методологии изучения эмоций как формы социального конструирования пространства относятся традиционные этнографические методы с добавлением феноменологических техник. Чтобы вызвать людей на разговор о чувствах, предчувствиях и ощущениях, испытываемых в определенном пространстве или месте, используются дополнительные методы – можно попросить информантов вести журнал или дневник, писать рассказы о местах, где они побывали, ходить гулять, а затем делать аудиозаписи об увиденном в процессе, делать зарисовки, фотографии или видео.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука