Простушка. Лгу не могу

Я ощутила укол вины, но тут же попыталась прогнать это чувство. После ссоры в День благодарения я пыталась убедить себя в том, что между нами все как прежде. И то, что я перебралась в гостевую комнату – вполне естественно. В конце концов, не могли же мы вечно спать в одной постели. Эми не злилась на меня. Она была такой же милой и смешливой, и мы по-прежнему много времени проводили вместе. И все-таки что-то неощутимо изменилось.

– Мне нравится, как ты ее описываешь, – сказал Райдер. – Но почему она ведет себя иначе, когда я рядом?

Я не ответила. Нельзя же все время твердить: «Не знаю».

– Как ты думаешь, это как-то связано с ее мамой?

– Что?!

– Она немного рассказывала мне о своей матери.

До меня не сразу дошло, о чем он говорит. Миссис Раш – потрясающая мама и при чем здесь странности Эми? Но тут я вспомнила, что говорила с ним о своей матери. Приехали. Еще одна тема, которую я предпочла бы не обсуждать.

– Ах да. Ее мама.

– Однажды она призналась, что иногда ей кажется, будто мама жалеет о том, что родила ее, – сказал Райдер.

– Да. Мама Эми… Ну, она интересный персонаж. Сложный. Отношения с мамой определенно повлияли на Эми не лучшим образом.

– Я знаю, что она чувствует, – сказал он.

Я покачала головой:

– Не думаю, что ты знаешь. – И, воспользовавшись представившейся возможностью сменить тему, добавила: – Но кстати, поздравляю твоего отца с победой на выборах.

– Спасибо, – безучастно произнес он. – Официальное заявление: мои родители разводятся.

Я подумала, что это хорошая новость. Во всяком случае, все разрешилось. Но я не могла сказать это вслух, потому что мне не полагалось знать предысторию. Поэтому пришлось ответить:

– Я думала, они уже давно разошлись…

Райдер покачал головой:

– Отец не дает маме развода. Мерзавец. Будет тянуть еще несколько месяцев, чтобы это не выглядело так, будто он просто ждал переизбрания. Хотя именно так оно и есть.

– Вот отстой, – сказала я.

– Боже. Он оказался обычным бабником. Изменял маме с какой-то молодой топ-моделью, – с горечью произнес Райдер.

– В таком случае, возможно, развод – это к лучшему. Как это ни печально.

– Все равно он козел. И я больше с ним не общаюсь.

Похоже, Райдер и его отец так до конца и не разрешили все свои противоречия.

Мы прошли мимо здания начальной школы, и, не сказав друг другу ни слова, как по команде свернули к пустой детской площадке.

– А как это воспринимает твоя мама? Ну, то, что ты не хочешь общаться с отцом?

– Я стараюсь не говорить с ней об отце, – признался он. – Она очень переживает. Я бы даже сказал, бесится. И ее можно понять. Она прекрасный человек, а он так ее кинул.

Мне захотелось напомнить ему, как он сам недавно (и совершенно справедливо) негодовал по поводу того, что мама увезла его в далекий Иллинойс, даже не спрашивая его мнения.

Но Сонни не могла этого знать, того, что знала Эми. Так что мне пришлось прикусить язык.

– А что у тебя? – спросил он, когда мы подошли к качелям. – Расскажи о своей семейной драме.

Я пожала плечами и уселась на качели. Кожаное сиденье промерзло, я ощутила это даже сквозь джинсы:

– Это довольно скучно.

– Не соглашусь с тобой. – Он устроился на соседнем сиденье. – Ты сказала, что живешь у Эми. На мой взгляд, это совершенно не скучно. А где твои родители?

Мне уже удалось увести разговор от всего, что касалось моей матери, и я не хотела к этому возвращаться. Так что вместо этого выпалила то, о чем молчала долгие годы:

– Мой отец в тюрьме.

– О! – Райдер выглядел испуганным, удивленным, и я не могла не заметить, что он чуть отстранился от меня. Как будто внезапно вспомнил, что я не та богатая, красивая девушка, о которой он мечтал.

Я – белая шваль.

По крайней мере, по его меркам.

Но, к моему удивлению, Райдер снова заерзал на качелях, крепче ухватившись за цепи, и повернулся ко мне. На его лице я не увидела никакого отвращения:

– Давно?

– Он мотается по тюрьмам с тех пор, как мне исполнилось семь. Но я не видела его с… Даже не помню, когда мы в последний раз виделись. Мама перестала возить меня к нему на свидания после того, как развелась с ним. Я тогда училась в начальной школе.

– Он когда-нибудь писал тебе? – спросил Райдер. – Звонил?

– Нет, – ответила я. – Хотя мы переехали вскоре после нашей последней встречи. Мой дедушка умер и оставил нам свой старый дом. К тому же у меня сменился номер мобильного. Так что я даже не знаю, искал он меня или нет. Скорее всего нет, судя по тому, что мама всегда рассказывала мне о том, какой он никчемный человек. И не то чтобы она сама была примером надежности…

Я покачала головой и, прежде чем он успел спросить что-нибудь о моей матери, снова заговорила:

– Я думала о нем. Несколько раз даже порывалась написать ему, но всегда отговаривала себя от этой затеи.

– Почему?

Зеленые глаза Райдера как будто приклеились ко мне. От его пристального взгляда у меня по спине пробежали мурашки. И в то же время… я испытывала облегчение. От того, что могла излить душу. Быть честной там, где я привыкла врать.