Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

А ведь не придраться ни к единому слову! Суперинтенданту хотелось, чтобы Макуильям чем-нибудь выдал себя, и тогда он, Тримбл, мог бы оскорбиться и поговорить с ним как мужчина с мужчиной. Но как предъявлять претензию человеку, который его поддерживал, рукоплескал его частым успехам, лояльно прикрывал редкие промахи и в итоге повысил до высочайше возможного поста? Просто нереально. Часто Тримбл твердил себе, что ведет себя неразумно, что одну лишь благодарность должен испытывать к тому, кто помогал ему подниматься по лестнице успеха. Если бы только… Если бы только он мог избавиться от неприятного ощущения, что Макуильям при этом считает, что его подчиненный смотрится немного нелепо, примостившись на головокружительных верхних планках!

— Признайтесь, суперинтендант, — произнес Макуильям, — вы сами вызвались работать в воскресенье?

— Я счел своим долгом прервать отпуск, сэр, — натянуто ответил Тримбл. — Ввиду явной серьезности дела.

— Разумеется, вы были абсолютно правы. Абсолютно. Я не рискнул бы вас побеспокоить, но с облегчением вижу, что вы сочли нужным явиться по собственной воле. Конечно, инспектор Ходжес будет разочарован, что упустил шанс вести дело в ваше отсутствие, однако ничего не поделаешь.

Тримбл, который был не лучшего мнения об инспекторе Ходжесе, усмехнулся. Не дав ему добавить что-либо, Макуильям продолжил:

— Мне не хотелось бы вас задерживать, потому что я знаю, как вы будете заняты на этой стадии расследования. По сути, это самое обычное любопытство с моей стороны. Просто расскажите коротко про миссис Пинк.

Суперинтендант начал излагать результаты утренней работы настолько лаконично, насколько мог, под насмешливым взглядом начальника. Главный констебль слушал не прерывая.

— Прекрасно, — произнес он, когда Тримбл замолчал. — Разумеется, вы будете держать меня в курсе, как продвигается расследование. Похоже, дельце скверное. И у меня такое чувство, что за этим убийством скрывается нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Ради вас, мистер Тримбл, я склонен надеяться, что так оно и будет. Жаль было бы прерванного отпуска из-за нестоящего дела. Кстати, вы пока ничего не сообщили мне про миссис Пинк.

— В настоящий момент мне нечего сообщить, сэр. Она была вдовой, жила одна в маленьком коттедже в Тисбери. Свидетели, которых я успел опросить, высоко о ней отзывались. Пока не прошло достаточно времени, чтобы объявились родственники.

— Вдова. И жила одна, — задумчиво повторил Макуильям. — Однажды я с ней встречался. Миссис Пинк пришла ко мне с подпиской на какое-то доброе дело. Мне она показалась кое в чем примечательной женщиной… Вы уже побывали в ее коттедже? — внезапно спросил он.

— Я намерен поехать туда сегодня вечером. После того как…

— Не хотелось бы менять ваши планы, суперинтендант, но, по-моему, разумнее было бы не откладывать поездку туда даже до сегодняшнего вечера. Не забудьте, она жила одна.

— Вы полагаете, сэр…

— Я думаю, в лучшем случае, вы обнаружите, что все вокруг домика заполонили джентльмены из прессы. В худшем… Вдруг кто-нибудь интересуется коттеджем миссис Пинк! Я не говорю, что вы должны ехать туда сами немедленно. Однако я рекомендовал бы, чтобы кто-то приглядывал за ним, пока вы не возьмете дело в свои руки. Естественно, решать исключительно вам, но…

— Я поеду сам, сэр, — ответил Тримбл. — Сейчас же.

Тримбл в большой спешке преодолел пятнадцать миль, отделяющие Маркгемптон от Тисбери. С собой он прихватил угрюмого сержанта Брума, которого нашел в столовой штаб-квартиры наслаждающимся сравнительной роскошью обеда, приготовленного не миссис Брум. Они приехали в деревню, когда в соборе завершилась трехчасовая служба Страстной пятницы. У церковных ворот беседовали прихожане. Справившись о дороге, Тримбл двинулся дальше. Свернув в нужный проулок, он с облегчением обнаружил, что коттедж, на который ему указали как на принадлежащий миссис Пинк, как будто не тронут. Группка местных жителей, сплетничавших неподалеку, и несколько детей, выглядывавших в открытые окна, были единственным свидетельством того, что с этим непритязательным домиком что-то неладно.

Как приятно обнаружить, что ради разнообразия начальник ошибся, подумал Тримбл, нашаривая в кармане ключ. Только зря потратил время. Его можно было бы употребить в ином месте с большей пользой, а не бросаться сюда в погоне за сенсацией. Вернувшись, он намекнет Макуильяму — очень деликатно, конечно, — что кое-кто бывает чересчур умным, на беду себе и другим. Такая перспектива очень его порадовала, и, переступая порог дома и делая первые шаги по маленькой гостиной, Тримбл уже мысленно составлял подходящие фразы.

Ему едва хватило времени осмотреться, как вдруг послышался звук мотора и в комнатке потемнело. Подойдя к окну, он понял, что доступ свету закрывает огромный открытый грузовик, доверху груженный мебелью и утварью. Из кабины вышли трое: невысокий пожилой мужчина с ярко-желтыми волосами, молодой человек и юная женщина с крохотным младенцем на руках.

— Разгружай поживей! — резко бросил пожилой.