Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

— Такой чудесный день, леди Ферлонг. Я, право, предпочитаю пройтись, — произнес Петтигрю. — Но все равно большое спасибо.

Утренняя служба в церкви Тисбери только что закончилась. Количество присутствовавшей на ней паствы сулило внушительную сумму пасхальных пожертвований. Петтигрю и его жена как раз выходили из ограды церкви, когда к ним обратилась леди Ферлонг, предложив их подвезти.

— А вы ведь поедете, правда, Элеанор? — осведомилась она. — Уверена, вы, как и я, не любите бесцельных прогулок. А кроме того, это даст нам шанс поговорить про женский институт. Нас ждут затруднения, ведь бедная миссис Пинк…

Бросив на мужа взгляд, полный горького упрека, Элеанор позволила увести себя к машине. Предложение леди Ферлонг слишком уж напоминало приказ, чтобы его легко было отклонить. Кроме того, обращение «Элеанор» на глазах у всех прихожан Тисбери! Петтигрю чувствовал, что его жена удостоилась публичного признания, и, провожая дам к автомобилю, спросил себя, хватит ли у Элеанор храбрости называть свою влиятельную покровительницу по имени. Ради того чтобы это узнать, стоило бы даже с ними прокатиться.

Свернув с шоссе, Петтигрю начал искренне радоваться прогулке. Он не слишком спешил. Элеанор, виновато подумал он, вернется скоро, и у нее будет достаточно времени приготовить все для ленча без его помощи. А потому выбрал малолюдную тропинку, которая, огибая Тисовый холм внизу склона, выведет его опять на шоссе возле отеля «У тиса». Ему встретились несколько решительного вида любителей пеших прогулок, а однажды даже обогнала вереница нечесаных и неопрятных кляч из местной конюшни, где сдавали внаем лошадей. В остальном же на тропинке было пусто, и он был предоставлен самому себе, пока, свернув за поворот, не увидел идущую в том же направлении, что и он, худощавую юношескую фигуру, которая показалась ему знакомой.

Петтигрю двигался степенным шагом уже немолодого джентльмена в не лучшей своей форме, но быстро нагнал мальчика и вспомнил, где его видел: утром он сидел в церкви впереди него. А еще ему пришло в голову, что парнишке этот пологий склон дается слишком уж тяжело. Опустив голову и плечи, он почти волочил ноги и петлял от одного края тропы к другому. Подобно любому человеку средних лет, не слишком энергичному в юности, Петтигрю был склонен критиковать молодых людей, которые не держат спину прямо. Неплохо бы ему подтянуться, перед тем как его призовут в армию, размышлял он. Хороший сержант основательно ему задал бы!

Поравнявшись с ним, Петтигрю сам непроизвольно распрямил плечи и ускорил шаг почти до военного. Юноша посторонился, чтобы его пропустить, и Петтигрю заглянул ему в лицо. Выражение его просто потрясло. Редко ему выпадало видеть на чьем-либо лице любого возраста такое полнейшее уныние.

Петтигрю был человеком добросердечным, и первым его порывом было уйти поскорее и дать страдальцу предаваться своему несчастью, каким бы оно ни было, без назойливого вмешательства ближнего. Но, обгоняя, он поймал безошибочно молящий взгляд — парнишка был не только несчастен, но и одинок. Петтигрю помедлил, мысленно обругав себя неисправимым сентиментальным стариком, и бодро сказал:

— Доброе утро! Отличный выдался денек, правда? Я, кажется, видел вас только что в церкви?

— Да, — тускло ответил юноша, потом, взяв себя в руки с очевидным усилием быть вежливым, добавил: — Интересная старая церковь, верно? Вы знаете бронзовую плиту в часовне Харвилов?

— Боюсь, что нет. Бронза не по моей части. А вы ей интересуетесь?

— Ну да, наверное… в каком-то смысле, — сказал мальчишка с горестным видом.

Он минуту молчал, и Петтигрю уже собрался идти своей дорогой, когда парень вдруг заговорил снова:

— Я хотел бы, сэр… Прошу прощения, но вы ведь мистер Петтигрю?

— Да.

— Я слышал, как полковник Сэмпсон разговаривал с вами после службы, вот откуда я узнал.

— Вы знакомы с полковником Сэмпсоном?

— В общем-то нет. Просто однажды я с ним встречался, вот и все. Я подумал — он порядочный.

— Да. Он хороший человек.

Снова молчание. Чего бы юноше ни хотелось сказать, это требовало от него усилий. Они неспешно миновали еще несколько ярдов, а потом…

— Вы ведь судья или кто-то в таком роде, сэр?

— На самом деле не судья, однако в последнее время немного судействовал.

— Понимаю. Мне не дает покоя один вопрос… Боюсь, вы сочтете большим нахальством с моей стороны, но все-таки… Факт в том, что я попал в переплет.

«О боже, — подумал Петтигрю, — что теперь? Очевидно, потребуется отеческий совет. Залез в долги? Или довел девчонку до беды? Что бы это ни было, обернется отъявленной скукой. И почему я не поехал в машине леди Ферлонг? А теперь деваться некуда».

— Может, начнете, объяснив, кто вы? — предложил он. — В настоящий момент, как говорится, преимущество на вашей стороне.

— Ох, простите, надо было сразу представиться. Моя фамилия Рэнсом. Сейчас я живу у своей матери в «Альпах».

— Понимаю. Не имел удовольствия познакомиться с миссис Рэнсом, но дом знаю. Из моих окон видны верхушки его труб. Теперь, когда мы знакомы, что я могу для вас сделать?

— Правда, объяснить очень сложно.