Просветленные не берут кредитов

Назойливый и неразборчивый шепот, заглушающий остальные звуки, накатывающий волнами, и сопровождающее его видение пылающих углей, от которого ты на какое-то время почти слепнешь.

И вспомнив, я невольно дернулся… неужели меня ждет нечто подобное?

— Нет, это не Голос Пустоты, — брат Пон, как обычно, правильно истолковал мою реакцию. — Хотя в определенном смысле слова это одно и то же, только проявленное на разных уровнях осознания. Тогда это было болезненно и неприятно, сейчас же ничего подобного не ожидается.

Я вздохнул с облегчением.

— Ладно, спасибо нашему хозяину, — сказал мой наставник и отвесил поклон брату Лоонгу. — Поучительно взглянуть на труды древних мудрецов, хранимые в столь диком месте… Но пора и честь знать. Сколько можно сидеть на месте? Пора нам в дорогу.

Я ощутил, что недовольство поднимает голову внутри: неужели опять тащиться по диким джунглям, карабкаться по камням, пробиваться через густые заросли, спать на голой земле?

Брат Пон встал, я сделал то же самое, но с небольшой задержкой, и наверняка неудовольствие отразилось на моем лице, поскольку он с иронической усмешкой добавил:

— Неужели ты собирался остаться здесь до Нового года? Погостили, и хватит…

Настроение у меня испортилось окончательно, когда стало ясно, что мы не возьмем с собой одеял, предложенных братом Лоонгом, а захватим лишь немного еды из того, что готов нам выделить старый отшельник.

Но почему?

Ведь ночами на такой высоте холодно, а подношений в джунглях не найдешь и продуктов не купишь!

Брат Лоонг обнял нас на прощание, меня еще похлопал по спине и сказал что-то ободряющее. Я улыбнулся в ответ, стараясь, чтобы улыбка эта не выглядела слишком жалкой, и мы потащились на север, вверх по склону, прочь от древних руин.