Просветленные не берут кредитов

Трудно ненавидеть кусок пыльной черной шкуры, хвост, желтые когти, обтрепанные уши.

— Вижу, что помнишь, — монах, как обычно, легко читал мои мысли. — Используй. Разложи каждого из наших хозяев на составляющие, и тогда ни один из них не вызовет у тебя даже раздражения.

Возможность попрактиковаться представилась вечером, когда состоялись очередные посиделки у костра. Сначала я попытался, разглядывая аскетов, определить, кто именно хотел сегодня прибить меня, но быстро устыдился и отставил этот замысел в сторонку — какая разница, если корень проблемы внутри меня?

Тут как раз один из них, тот, что с железным трезубцем на шее, подсел к брату Пону и затеял беседу.

Я ощущал запах его пота, крепкий, ядреный, видел темную гладкую кожу, покрытую рисунком из серых и алых полос, большие глаза, слышал голос, удивительно низкий и мощный для человека не самых выдающихся размеров, и пытался разделить все это, не сводить к единому образу.

Сначала дело не шло совсем, что-то мешало, может быть, воспоминание об утреннем инциденте.

Но затем будто нечто щелкнуло внутри, и я понял, что все, больше не воспринимаю человека… Да, доносятся какие-то звуки, имеется комплект объектов разного цвета и формы, но они не создают единого целого…

А значит, и не вызывают эмоций, вообще никаких — ни неприязни, ни тем более ненависти.

И в этом состоянии я сумел продержаться весь вечер.