Протекционизм и коммунизм

Нет ничего невероятного в том, что подобное словоизвержение, украшенное софизмами по поводу денег, торгового баланса, национального труда, сельского хозяйства, этой кормилицы государства, по поводу угрозы войны и т. д., и т. п., получит огромный успех и сильно облегчит одобрение угнетательского законодательного акта самими угнетенными. Так было и так будет.

Однако предубеждения и заблуждения земельных собственников и пролетариев не меняют природы вещей. Результатом будет нищее население, изголодавшееся, невежественное, развращенное, гибнущее косяками от недоедания, болезней, пороков. Результатом будет также горестное крушение умов, интеллектов, понятий права, собственности, свободы и истинного предназначения государства.

Особо я хотел бы подчеркнуть неминуемость наказания за все это самих земельных собственников, которые, разоряя массу потребителей, готовят собственное разорение, ибо на этом острове все более и более нищающее население станет употреблять простейшие и дешевейшие продукты. Люди будут питаться каштанами, кукурузой, просом, гречихой, овсом, картофелем. Они забуду вкус пшеничного хлеба и мяса. Земельные собственники удивятся: отчего это стало хиреть сельское хозяйство? Тщетно они будут суетиться, устраивать совещания и извечно твердить одно и то же: «Наберем побольше фуража, с фуражом будет скот, со скотом будут удобрения, с удобрениями будет хлеб». Тщетно будут они вводить новые налоги, чтобы раздавать премии производителям клевера и люцерны. Они всегда будут натыкаться на преграду – на несчастное население, которое не может купить себе мяса, а значит задать начальный импульс этому вроде бы столь обычному круговращению. В конце концов они, понеся большие расходы, уяснят, что лучше уж терпеть конкуренцию, но зато иметь богатого клиента, чем быть монополистами при нищенствующей клиентуре.

Вот почему я и говорю: запретительная система есть не просто коммунизм, а коммунизм в чистом виде. Он начинается с передачи способностей и труда бедняка, то есть единственной его собственности, в распоряжение богача, он влечет за собой прямую потерю для масс и заканчивает тем, что и сам богач оказывается жертвой общего разорения. Ведь он предоставил государству странное право брать имущество у малоимущих и отдавать его многоимущим. И когда обездоленные всей страны (или всего мира) потребуют вмешательства государства, чтобы произвести уравнение в обратном направлении, я, по правде говоря, не знаю что им ответить. Во всяком случае первым и наилучшим ответом был бы отказ от всякого и всяческого угнетения.

Однако я спешу покончить с этими расчетами и подсчетами. Что мы имеем в итоге нашего с вами разговора? Что говорим мы, и что говорите вы? Есть пункт, капитальный пункт, по которому мы и вы согласны друг с другом: вмешательство законодателя с целью уравнять достояния, отнимая у одних и одаривая других, это есть коммунизм, то есть смерть всякого труда, всякого сбережения, всякого благополучия, всякой справедливости, всякого общества.

Вы сами с горечью замечаете, что эта зловещая доктрина заполонила все газеты и книги – одним словом, то поле, на котором разгуливают разного рода спекуляции и домыслы, против которых вы восстаете, тоже в книге.

Я же полагаю, что еще раньше она, с вашего согласия и вашей помощью, проникла в законодательство и в область практики, и именно на этой почве стараюсь атаковать ее я.

Далее, я обращаю ваше внимание на непоследовательность, в которую вы впадете, если, воюя против коммунизма, маячащего в перспективе, вы будете опекать и поощрять коммунизм, действующий сегодня.

Если вы отвечаете мне: «Я поступаю так потому, что коммунизм, реализуемый посредством тарифов, хотя он и противостоит свободе, собственности, справедливости, все-таки согласуется со всеобщей полезностью, и это соображение перевешивает у меня все остальные», – если вы отвечаете мне так, то разве вы не чувствуете, что вы заранее обрекаете на неуспех вашу книгу, что вы умаляете до ничтожества ее значение, что вы лишаете ее всякой убедительности, а наоборот, даете козырь – по меньшей мере, в том, что касается философской и нравственной стороны вопроса – в руки коммунистов всех мастей?