Против часовой стрелки

— Парниша, проваливай отсюда, пока я добрый! — нагнулся к окошку дежурный.

Игорь, наконец, понял, что произошло. Ведь уголовник в хостеле явно что-то ему подсыпал, ведь неспроста завёл разговор про веточку и плохие шутки.

— Стоп! Куда подсыпал? — остановил он собственные размышления. — Я же там ничего не пил и не ел. В подъезде смотрел… пистолет… Я псих! — с полуулыбкой посмотрел на представителя закона. — Конченный псих! Что же я в офисе чудил?

Ему стало страшно представить, какие фортеля он выкидывал перед Загирой и клиентами. Теперь не осталось сомнений, что помешательство происходит у него периодами. Нахлынет приступ и он видит, что за ним охотится весь мир, а вокруг сплошной заговор. Схлынет приступ и оказывается, что в сумке он таскает деревяшку в виде пистолета. Без сомнения — всему виной шлем. Ведь не просто так учёные предупреждают, что спать в нём можно не более двух часов в сутки. Игорь забыл, когда он в последний раз ложился и просто засыпал. Это же так утомительно и долго. Лежать и ждать, когда уснёшь. К тому же после пробуждения почти никогда и ничего не помнишь. А если и помнишь, то вскоре забываешь.

Так всегда, когда здоровье уже непоправимо подорвано, мы жалеем, что не слушали наставления врачей. Обычные люди в таких ситуациях любят приговаривать: «А ведь я говорил! А ведь я предупреждал!».

Врачи подобные слова никогда не произносят. Они устали.

— Валера, иди сюда! — обернулся дежурный к неприметной двери за спиной. — Тут какой-то клоун дураков из нас хочет сделать. Выброси его, пожалуйста, будь другом.

Через миг перед Игорем стояла гора мышц. На вид не больше двадцати пяти, руки шире, чем у большинства людей талия. Одежду ему явно шьют персонально, вряд ли в швейном цехе МВД есть лекала для шифоньеров.

— Он? — Валера ткнул толстым пальцем в лицо посетителя.

— Он, — кивнул дежурный.

Игорь по-прежнему стоял и сжимал в руках деревяшку. Голова опустела и работать категорически отказывалась. Вдруг оказалось, что пол над головой, а нога как в тисках. Перед глазами мелькали шнурованные ботинки огромного размера. Скрипнули петли на двери. «Пистолет» зацепился за лутку и вывалился из рук. В лицо ударил лёгкий ветерок. Донёсся шум машин, запах свежего хлеба, кто-то возбуждённо разговаривал по телефону. Земля и небо крутнулись перед глазами, а потом Игорь больно стукнулся плечом о каменную плитку перед закруглённым зданием станции метро «Новослободская».

— И ствол свой забери, осёл! — услышал Игорь голос дежурного.

Перед лицом, на каменную плитку, с глухим звоном стукнулся пистолет. Из-за неудачного падения магазин выскочил из оружия и ткнулся Игорю точно в нос.

Глава 13

Вообще идея ехать по Третьему Транспортному Кольцу мне не нравилась. Дмитровское для меня, кстати, стало сюрпризом. Но там-то, как раз, всё понятно. По нему в центр ехали те, кому разрешено туда ехать. Власть имущие всегда строят себе запасной аэродром. А обычным людям они оставляют лишь право подыхать ради них. Жестоко, но так было всегда и везде.

В современном мире, как оказалось, тоже есть запасной аэродром. Но предназначен он лишь для особенных людей. Одно это знание, что ты не принадлежишь и никогда не будешь принадлежать к числу особенных, обижает и бесит, не правда ли? Вот и мы с Ирой, когда узнали о возможности вырваться из лап окружающей действительности — то решили рискнуть. Чем мы хуже этих «особенных»?

— И всё-таки я против, — покачала головой Ира. — Я прекрасно понимаю, что на маленьких улицах у нас меньше шансов получить неприятности с изменёнными и прочей гадостью, но… Я уверенна, что туда, куда нам надо, с севера попадают по Тверской, с запада по Новому Арбату, а с юга по Большой Якиманке. Причём именно на Кутузовском самая сильная защита. Там и так всегда ездили мигалки, а теперь…

— Вот! — поднял я вверх указательный палец. — Поэтому там и надо прорываться. Нас там не ждут. Там, где самая сильная защита, обычно самые расслабленные люди. Да, про Тверскую я с тобой согласен, — провёл я пальцем по карте. — Скорее всего, так и есть. Расчистили Дмитровское, кусок Садового и вуа-ля…

Мы остановились на углу с Нижней Масловкой. Напротив остановки, чуть-чуть не доезжая деревьев. Они хоть и были с фиолетовой листвой, но больше в них изменений не наблюдалось. Однако рисковать я не стал. Перед глазами ещё стояла пасть дерева, которое решило мной пообедать. А ещё я сильно злился на всю эту деревянную братию за утерянный «Вал».

Перед нами навсегда застыл автобус. Внутри я видел брошенную холщовую сумку. В округе по-прежнему стояла гулкая тишина. Я такого никогда не слышал. Видимо Валерьевича все изменённые Москвы очень хорошо знают. И прекрасно понимают, что с ним лучше не сталкиваться.

— Проезжаем немного по кольцу, — вела моя жена пальчиком по карте. — Сворачиваем на ленинградку. Опять немного проезжаем и мы на расчищенной дороге.