Против течения (сборник рассказов) (СИ)

В конце урока Александра Семёновна свалила на головы обленившихся за каникулы учеников домашнее задание: Написать вольное сочинение на тему: «Как я провёл летние каникулы». Когда после урока Александра Семёновна с надменностью владетельной княгини покинула своих подданных, Серёжа подумал примерно следующее: «Нет, надо мне стать более миролюбивым, не портить отношений хотя бы с учителями, не связываться с такими самолюбивыми старухами как Александра Семёновна. Ведь она, в сущности, милая и добрая фея, случайно попавшая из далёкого девятнадцатого века в наш сумбурный и зубодробительный век. О чём я с ней спорю и что ей доказываю? Она же – просто другая. Пусть она обожает Маяковского и Есенина! Мне же никто не запрещает читать Бальмонта и Северянина! А какое у неё образование! Она же может преподавать не только русский язык и литературу, но и частенько подменяет заболевших учителей немецкого и английского языка. Сама она, правда, никогда почему–то не болеет. А может, просто на характере держится? Попробую я подружиться с этой замечательной старушенцией! А для этого надо написать просто блестящее домашнее сочинение. А что? Буду таким писателем, как Пришвин. Я же тоже люблю природу и окружающий нас мир. Зачем лезть в эти неразрешимые «мировые проблемы»? Начну писать о заповедных красотах, и у меня переведутся враги, останутся только друзья и поклонники моего живописного таланта... Всё, сегодня же и начну».

Серёжа сразу сложил свои тетрадки в Светину сумку, поднялся и пошёл к выходу из класса.

Добрая Светочка сразу всполошилась.

–      Серёжа! Ты куда?

–      Извини, Светочка. Срочное дело. Ухожу.

–      А уроки?

–      Обойдутся и без меня.

Серёжа так загорелся своей прекрасной идеей, что почти бегом направился к дому Марфы Сергеевны.

Он торопился к письменному столу. Мысленно он уже глотал сладкий яд литературного безумия. Ну, держитесь, господа бытописатели! Прятайтесь быстрее по переделкинским углам! Сам десятиклассник Серёжа идёт вам на смену!

Как в лихорадочном сне прожил наш «бытописатель» три дня, даже мысленно не отрываясь от своего первого прозаического произведения. Все свои душевные силы он посвятил описанию красот Ильменского заповедника. Он, создавая этот небольшой рассказ, просто безумствовал от какого–то неистового поэтического вдохновения... Потом он его тщательно проверил, внёс поправки, переписал в новую тетрадь и отнёс своё творение в высшую судебно–литературную инстанцию, то есть сдал его вместе с другими сочинениями одноклассников мудрейшей и беспристрастной Александре Семёновне!

(Уважаемые молодые коллеги! На основании своего горьковатого опыта искренне советуем вам: если вы почувствуете в своей душе и пальцах так называемый «писательский зуд», сразу выдирайте из своей груди свою взбалмошную душу и «бросьте её самой голодной собаке», потом отрубите свои тянущиеся к перу пальцы... и вы проживёте долгую, спокойную и счастливую жизнь).

В конце недели Александра Семёновна вошла в класс, глянула искоса на Серёжку и отчего–то ядовито усмехнулась. Потом она взяла из стопки тетрадок самую верхнюю и, улыбаясь загадочно, положила её перед Серёжей на парту. Серёжа тоже улыбнулся, глядя на торжествующее лицо преподавательницы литературы... но к своей тетрадке даже не притронулся. Александра Семёновна разочарованно отошла к своему столу.

Весь урок был посвящён разбору домашних сочинений, то есть восхвалению умственных способностей Фурманов, Жириновских и прочих Басковых. Распинаясь в похвалах своим любимчикам, Александра Семёновна иногда поглядывала подозрительно в сторону Серёжки, но... он по–прежнему не прикасался к своей тетрадке, словно его и не интересовала выставленная ему оценка.

Наконец, в конце урока Александра Семёновна не выдержала и подошла к Серёжкиной парте и спросила его:

–      Серёжа! А ты почему не интересуешься оценкой за свою домашнюю работу?

–      Ах, извините, Александра Семёновна, вы так красноречиво говорили, что я просто позабыл...

Серёжа развернул свою тетрадь и увидел: «4! Серёжа! У кого из классиков списал?».

Если бы перед ним сейчас оказалось огромное стадо быков, он перерезал бы их в мгновение ока! Его, Серёжкино произведение, сравнивают с творениями каких–то говённых «классиков»! всё бушевало в груди юного, оболганного скудоумными невеждами автора!

Серёжа разодрал на части свою тетрадку, скомкал остатки прямо на парте, достал спички (которые он всегда носил с собой на случай встречи с незнакомыми волками) и поджёг своё первое, выстраданное произведение. Весь класс онемел от ужаса. Александра Семёновна отошла торопливо к своему столу. Серёжа подошёл к ней, достал из внутреннего кармана самую крупную из существующих тогда купюр, положил её на учительский стол и выдавил из себя:

–      А это вам, Александра Семёновна, за прекрасное знание русской классики, и на ремонт Светиной парты.