Против течения (сборник рассказов)

–      Когда я уже заканчивала урок, Дима Коробов, сидящий прямо за Людочкой, дёрнул её за косу. У неё даже головка назад откинулась (Людочка сама никогда не жаловалась, а девочки мне говорили, что мальчики дёргают её иногда за косу. У ней же, Татьяна Васильевна, такая красивая и длинная коса. Я всё надеялась, что они сами отстанут. А тут, прямо на уроке, на моих глазах...). Я только собралась отругать этого забияку Коробова, но не успела... Людочка привстала с парты и как двинет кулачком прямо в его самодовольную рожицу... Сразу кровь побежала. Коробов заревел... Хорошо, что тут медпункт рядом. Пока я суетилась, в классе шумели, а когда я шла из медпункта, навстречу мне с рыданиями Миша Слепов прибежал: у него тоже из носа кровь бежала. Я спросила: «Миша, кто тебя?». Он ревёт и говорит: «Люда!». Я совсем растерялась. Пока бегала, вызывала с урока Павла Семёновича... В общем, Татьяна Васильевна, у нас четверо серьёзно пострадавших, и трое только с синяками под глазами. Дети говорят, что она просто бегала по классу и колотила всех пацанов, которые дёргали её за косу.. Родителей вызвали. Они волнуются... Что теперь будет, я не знаю.

–      А ничего не будет. – успокоил разволновавшуюся учительницу директор школы. – Теперь эти «герои» не только дёргать за косы, а будут бояться вообще к девочкам подходить. А вы, Татьяна Васильевна, дома поговорите с Людой: она девочка умная – всё поймёт. Да и с сыном побеседуйте.

–      С ними мужу придётся говорить. – сразу разумная мама перевалила груз ответственности на широкие отцовские плечи.

–      Только, пожалуйста, не наказывайте строго Людочку. – вступилась за свою ученицу добросердечная Нина Андреевна. – Она такая хорошая, добрая, прилежная и аккуратная девочка. Всегда была такой послушной, отзывчивой...

–      А тут, как говорится, одной левой уделала всех своих хулиганистых одноклассников. – не преминул добродушно заметить Павел Семёнович. – Жалко, что у нас женского бокса нет. Была бы, Татьяна Васильевна, ваша Людочка знаменитой чемпионкой, а мы бы гордились тем, что так хорошо её воспитали.

–      Ну, скажете тоже, Павел Семёнович, – возразила учительница первого класса. – Это, наверное, её брат такому надоумил. Он у вас, Татьяна Васильевна, наверное сорванец и двоечник?

Но мама, успевшая восстановить свою обычную уверенность, решительно отвергла это предположение.

–      Нет, Нина Андреевна, Серёжа у нас не двоечник, а круглый отличник.

По всем предметам – одни пятёрки. И трудолюбивый мальчик: огороды копает, сено косит, рыбу ловит, ягоды собирает... Книги любит читать, но...

–      Вот это, Татьяна Васильевна, самое главное. – заметил Павел Семёнович.

–      Да, Павел Семёнович, Серёжа у нас какой–то странный: в октябрята не вступил, в пионеры вступать отказался, про комсомол и слушать ничего не хочет. Мы всё гадаем с мужем, как он дальше–то жить будет.

–      А это, Татьяна Васильевна, смотря какая жизнь будет. Она ведь, жизнь, тоже меняется, а иногда и в самую неожиданную сторону. – мудро завершил их весёлую беседу повидавший видать всякие виды, умудрённый и житейским опытом, Павел Семёнович.

Домой возвращалась Татьяна Васильевна, держа за ручку любимую доченьку и гордо приподымая свою прекрасную, излучающую какое–то небесное, почти божественное сияние, голову... Она и на этот раз сумела получить причитающуюся ей долю комплиментов...

А у Серёжи снова наступили тяжёлые времена, возникли новые, совсем уж непредвиденные проблемы.

В их классе училась ещё одна, кроме Маши Зыбиной, претендентка на звание первой красавицы: Наташа Баскова. Но, в отличие от светлой, жизнеутверждающей машиной красоты, от красоты брюнетки Наташи веяло каким–то ледяным холодом. Она была гордой, даже высокомерной девочкой. С Серёжей вначале они никак не общались, трудные задачки гордая Наташа у него не списывала, зато списывала их у Маши, которая в свою очередь по– хозяйски пользовалась Серёжкиными тетрадями, позже даже забирая их к себе домой.

Но Серёже всё же пришлось познакомиться поближе с этой гордячкой Наташей (ей тоже почему–то очень не нравились именно Серёжкины поношенные армейские сапоги).

Дело в том, что Наташкин отец был старшим лесничим в заповеднике, и жили они рядом с конторой знаменитого на всю Россию Ильменского заповедника. А Серёжа иногда, в конце недели, не заходя в интернат, прямо из школы отправлялся домой, приходилось ходить до заповедника изредка и вместе с Басковой, выслушивать её девические бредни и даже одобрительно поддакивать её наполеоновским планам получить высшее образование и стать какой-нибудь руководящей «мымрой».

Серёже казалось, что именно с её отцом у него недавно произошла стычка.

Однажды летом Серёжа косил сено в Тёмном овраге. Гранита рассёдлывать не стал, привязал его на длинный повод к сосне, и тот мирно похаживал вокруг, подкрепляясь сочной заповедной травкой. А Серёжа занимался своим любимым делом: сено на зиму заготавливал.