Противник (СИ)

  Бреннер все-таки отпрянул от ужасной фигуры; не из-за страха, а из-за простого отвращения, которое пробудило в нем вид изуродованной руки и запаха. Обгоревший мужчина снова опустил руку, повернулся к Иоганнесу с почти умоляющим взглядом и, наконец, повернулся лицом к двери. Мерцающий красный свет из глубин слился с цветом того, что когда-то было его лицом, и теперь он, наконец, стал похож на демона, которого Бреннер изначально принял за него. Он пошатнулся, сделал неловкий шаг к двери и остановился так близко к верхней ступеньке, что, потеряв равновесие, упал.

  Салид переехал. Бреннер заметил движение только краем глаза и в первый же момент даже не заметил его; то, чего просто не могло быть, потому что Салид был мертв. Пуля разорвала ему шею, и он лежал в невероятно большой луже крови. Тем не менее он двигался. Смерть и жизнь больше не были такими, какими были раньше.

  Медленно, очень трудными, но, тем не менее, очень целеустремленными движениями он поднялся и потянулся за винтовкой. Пуля, казалось, раздробила не только его мышцы и сухожилия, но и кости, потому что его голова постоянно раскачивалась из стороны в сторону, но его руки держали винтовку крепко и очень твердо. Яркий щелчок, с которым он вставил патрон в ствол, эхом отозвался, как пушечный выстрел, от стен арочного затвора.

  Тогда все произошло одновременно.

  Обгоревший мужчина повернулся и уставился на Салида. Его глаза расширились, и, несмотря на опустошение, обрушившееся на его черты, Бреннер увидел выражение безграничного ужаса, которое внезапно охватило их. «Ну да, - прошептал он.

  Однако в то же время Иоганнес закричал так громко, как будто это он был ранен смертельной пулей. «Нет!» - крикнул он. "Нет! Только не снова! Я этого не допущу! БОЛЬШЕ НИКОГДА!"

  Он прыгнул вперед, несмотря на то, что это поставило бы его точно между Салидом и обгоревшим человеком и, следовательно, прямо на линию огня. Отчаянным движением он вцепился в Салида и попытался вырвать у него пистолет, но опоздал на долю секунды. Возможно, даже он сам спустил курок при ударе.

  Выстрел прозвучал странно приглушенно. Иоганнес закричал, на этот раз от боли, а не от ужаса, но все же не отпустил Салида, просто крепче прижался к нему.

  Салид выстрелил второй раз. Выстрел отбросил Йоханнеса назад, но он все равно не отпустил Салида за плечи, а потащил его за собой. Прижимаясь друг к другу, они врезались в обгоревшего человека и упали с лестницы, очевидно, превратившись в один неразрывный клубок конечностей и тел.

  Бреннер бросился за ним так быстро, как только мог. У него не было шанса помочь никому из троих: лестница вела вниз так круто, что при нормальных обстоятельствах спускаться по ней было опасно. Упал один человек - и всего трое! - Остановиться, не увлекшись собой, было практически невозможно. Он даже не угнался за ними. Салид, Йоханнес и мужчина с ужасным звуком ударились о подножие лестницы прежде, чем Бреннер преодолел половину пути. Несмотря на это, он бежал так быстро, как мог, спрыгнув последние несколько ступенек одним прыжком, на который у него никогда не хватило бы смелости сделать. Он упал на колени, заскулил, когда еще одна жестокая боль пронзила обе его коленные чашечки, и поспешно пополз на четвереньках.

  Он был слишком поздно. Salid лежал с широко открытыми глазами, сломанных в новом луже крови, что снова растет с ужасающей быстротой. Обожженный человек не закатилась в одну сторону и оставался неподвижным, и он тоже больше не может жить. Лестница было тридцать пять шагов. Тридцать пять шансов ломать шею или иного вреда. Он пережил путь вниз той самой лестницы, но он был защищен там же сверхъестественной силой, что они пришли, чтобы бороться. Бреннер только взглянули на обугленной фигуре, затем подполз к Johannes и перевернул его на спину.

  Йоханнес был мертв, на его груди и животе были две ужасные раны, но выражение его лица резко контрастировало с зрелищем. Впервые с тех пор, как Бреннер встретил молодого иезуита, ему показалось, что он увидел выражение мира на его лице, облегчение, которое было ясно видно, несмотря на гримасу ужасной агонии. Жуткий огонь в его глазах погас, но и они не были такими пустыми, как должно быть у мертвеца. Бреннер прочитал в нем что-то, что по своему успокаивающему эффекту казалось совершенно абсурдным с учетом ситуации, в которой он оказался: сообщение, предназначенное только для него, и в правдивости которого не было никаких сомнений. Джон обрел покой. Где бы сейчас ни был его разум, это уже не было чистилищем, через которое он прошел. тем не менее

  «Почему?» - прошептал Бреннер. Он даже не произнес это слово, просто сформулировал его в уме, горький, беззвучный крик, который отчаянно требовал объяснения всей этой бессмысленной смерти.

  И он получил ответ.

  «Потому что это было необходимо. Для них и для всего человечества ».