Противоядие от алчности

Она приняла это за то, чем это и было на самом деле, то есть за выражение доброжелательности, и продолжила:

— Я не видела, ваше преосвященство, — твердо сказала она. — Я услышала, как говорит этот человек, и это было похоже на то, как разговаривал монах. Этот человек не был монахом, но, когда я его услышала, я сразу вспомнила о том монахе.

— Как будто они приехали из одного и того же места, которое находится вдалеке от Жироны?

— Я не знаю, ваше преосвященство. Я никогда не была в таком месте. Я только думала, что они говорили почти одинаково.

— Ты узнала бы его еще раз, дитя мое?

— О, да, — уверенно произнесла она.

— Может, пойдешь на рынок снова, чтобы найти его? Мой секретарь отправится с вами, взяв двух стражников, чтобы охранять тебя. А эту монетку я дам секретарю и поручу ему купить для тебя что-нибудь вкусное за труды. — И в подтверждение своих слов дон Арно развязал кошелек, вынул монетку и вручил ее с должной значительностью секретарю.

К ее большому разочарованию, человека, о котором она так уверенно говорила, уже не было на рынке. Но секретарь дона Арно купил ей на полученные деньги немного конфет и, добавив еще денег из своего кармана, пирожок, с которым она, совершенно успокоенная, отправилась домой.

Глава третья Отъезд

Ранним воскресным утром Беренгер и каноник Барселоны прогуливались по саду епископа.

— Какой прекрасный день! — сказал Руффа. — Надеюсь, ваше преосвященство, что путешествие будет приятным.

— Если моя небольшая армия не поторопится, то ко времени отъезда солнце будет уже высоко и жара доставит нам определенные неудобства, — заметил Беренгер. Ветерок теребил полы их одежд. — Остается только надеяться, что хороший восточный ветер охладит некоторые «горячие» головы и ускорит наше движение.

— Желаю быстрой и спокойной поездки, ваше преосвященство.

— Благодарю вас, друг мой.

— Сожалею, что не могу передать вам письмо его преосвященства.

— Какое письмо, Руффа? — спросил Беренгер.

— Список вопросов, которые он хочет поднять на Генеральном совете, — сказал Руффа. — Я не могу даже сказать вам, что в нем, поскольку не знаю. Он послал его, но письма не оказалось ни в последней почте, ни в предыдущей. Боюсь, что один из наших гонцов пропал.

— Возможно, оно было предназначено архиепископу и послано прямо ему.

— Вряд ли, ваше преосвященство. Он попросил, чтобы я переслал вам копию.

— Действительно, странно, — заметил Беренгер.

Нетерпение епископа, желавшего отправиться в путь как можно скорее, не смогло ускорить отъезд его свиты. Он стоял на ступеньках дворца и наблюдал за тем, как укладывали вещи. Затем прибыли лекарь, его семейство и Жилберт, которого несли на носилках. Постепенно все спутники епископа собрались и были готовы отправиться из дворца епископа по Виа Августа в направлении Таррагоны. Когда все приготовления подходили к концу, Беренгер послал пробегавшего мимо слугу за Юсуфом.

— Ты говорил с Его Величеством по вопросу, который мы с тобой обсуждали? — осторожно спросил он.

— О том, чтобы остаться? — спросил Юсуф.

— Да.

Мальчик улыбнулся.

— Он сказал мне, что я многое узнал и могу еще многому научиться, но позднее — быть может, когда мне исполнится пятнадцать лет — я должен прибыть ко двору и научиться еще многому, что должен знать. Он был очень любезен и добр ко мне. Он подарил мне золотую пряжку и обещал мне меч.

— Превосходно. Ты рассказал об этом господину Исааку?

— Да, ваше преосвященство.

— Теперь, если ты нужен сейчас своему хозяину, возвращайся к нему, — сказал Беренгер.

Юсуф побежал обратно, где стояли носилки с молодым Жилбертом. Раненый с трудом сел.

— Счастлив тебя видеть. А если ты будешь настолько любезен, что дашь мне руку, я смогу встать, — сказал он.

Юсуф с сомнением посмотрел на него, но ухватил раненого и изо всех потянул на себя. Жилберт поднялся на ноги и отряхнул свое разношерстное одеяние — кое-что осталось от его собственной одежды, а также и длинная закрытая туника, разрезанная сбоку, которую дал ему Мордехай.

— Как приятно покинуть постель, — сказал он. — Очень приятно. Если бы у меня был конь, то я мог бы поехать верхом, но, поскольку у меня его нет, мне снова придется ехать в той проклятой повозке.

— А вы сможете ехать, сеньор?

— Если я выжил, значит, и верхом я смогу ехать, — решительно ответил Жилберт.

На мгновение Юсуф задумался.

— Вы сможете управлять лошадью одной рукой, сеньор?

— Это никогда не составляло для меня большого труда, юноша, — ответил он.

— Мы нашли на дороге вороного коня. Я ехал на нем, — сказал Юсуф, — но я вполне могу идти пешком. Однако он нервничает, и норой с ним довольно трудно управляться.

— Если я не справлюсь с ним, я слезу с седла, и ты снова поедешь верхом, — сказал Жилберт, заговорщически подмигивая. — Мы будем пользоваться этим благородным животным вместе. Но, уверяю тебя, верхом на коне я чувствую себя столь же хорошо, сколь и в постели. И намного лучше, чем в крытой повозке.

Юсуф подвел лошадь к Жилберту.

— Стой, где стоишь, — сказал Жилберт Юсуфу. — А ты, — обратился он к конюху, стоявшему поблизости, — помоги мне перебросить ногу через седло.