Противоядие от алчности

— Любой может научиться оценивать это по звуку. Из-за тяжести монет звук получился очень глухим. Кроме того, двое мужчин, которые должны получить сообщение, заплатят ему столько же. И все это за сообщение, в котором нет ничего важного.

— Какое? — спросил Андреу, переводя удивленный взгляд на своего товарища.

— Миро и Бенвенист должны были подготовиться к возвращению их молодого хозяина.

— Действительно, это не слишком важное сообщение для такой большой оплаты, — сказал Андреу. — И поэтому вы решили, что тому человеку нельзя доверять?

— Конечно нет, — ответил Исаак. — На этом основании можно только предположить, что он крайне глупо тратит свои деньги. Тот молодой человек наполнил сад епископа злом, — глубокомысленно добавил он. — Но сомневаюсь, что мы когда-либо узнаем, почему он заплатил так много за то, чтобы гонец передал его слова.

— Наполнил сад злом? — поразился Андреу. — Но откуда вам знать?

Исаак беспомощно воздел руки и улыбнулся.

— Интересно, а гонец что-нибудь об этом знает? — спросил Фелип.

— Думаю, нет, — ответил Исаак. — Ему платят не за любопытство.

О муле позаботились, и только путники снова отправились в путь, как их снова остановил громкий крик. Шестеро всадников галопом выскочили из-за резкого поворота, чуть не проскочив мимо, настигая тех, кто двигался в хвосте свиты епископа.

— Посмотрите, кто там едет за нами, — сказал Беренгер Франсесу Монтерранесу, указывая на господина в дорогом одеянии, сидящего на лошади, уздечка которой была так богато украшена серебром, что сверкала в лучах солнца. Он ехал в окружении пяти слуг.

— Это тот болван из деревни, что обедал вместе с нами во дворце, — сказал Монтерранес. — Кто-нибудь пострадал?

— Полагаю, нет, — ответил Бернат. — По крайней мере не по их вине.

— Интересно, как долго нам придется терпеть его общество?

— Полагаю, нам удастся избежать этой участи, — пробормотал епископ.

Дон Гонсалво де Марка, подняв тучу пыли, обогнул следующую группу путников и, приблизившись к крытой повозке, резко остановился, уставившись на Жилберта, который спокойно лежал с закрытыми глазами. Он покачал головой.

— Бедняга, — сказал дон Гонсалво. — Добрый день, ваше преосвященство.

— Добрый день, дон Гонсалво, — сказал Беренгер. — Мы не ожидали встретиться с вами по дороге. Поистине счастливая случайность.

— Да, ваше преосвященство, — сказал землевладелец, сияя очевидным удовольствием. — Надеюсь, что ваша поездка проходит достаточно приятно.

— Никаких происшествий, — ответил Беренгер, — до вашего появления, конечно.

— Хорошие поездки и проходят без происшествий, не так ли? — Он немного понизил голос: — Вижу, что несчастный, которого вы подобрали по дороге из Жироны, все еще с вами. Вы, видимо, везете его останки семье, — сказал он с волнением в голосе.

— О, нет — сказал Беренгер. — Он все еще жив. На самом деле он ехал верхом рядом со мной через всю долину. К сожалению, это исчерпало его силы, и наш лекарь настоял на том, чтобы он отдохнул.

— Он ехал верхом? Тогда он совсем не так плох, — сказал дон Гонсалво со странным выражением лица. — Отлично.

— Но в подобных случаях мы, как правило, в руках Господа, — сказал Беренгер. — Вы согласны со мной?

И после этого загадочного замечания Беренгер авторитетно кивнул головой. Гонсалво поспешно развернулся и пришпорил лошадь.

Дорога то поднималась вверх, то шла под уклон, извиваясь бесконечной лентой через непроходимые леса, поворачивая то на север, то на запад.

— Но Таррагона находится к югу от нас, — пожаловался поваренок. — Мы неправильно идем. Солнце светит в спину. Мы заблудились.

— Не ной, — сказал помощник повара, — мы не заблудились.

— Что, любишь переплывать реки и лазать по горам? — сказал старший повар. — Остальным больше нравится идти по дороге и переходить реки по мостам.

— Да, господин, — испуганно пробормотал поваренок, по-прежнему убежденный, что они сбились с пути.

Когда они приблизились к Сабаделю, некоторые путники уже поменяли свое привычное место в процессии. Франсес Монтерранес сжалился над священником из женского монастыря и, поехал рядом с ним, терпеливо выслушивая его жалобы на монахинь. Ракель ехала вместе с матерью рядом с крытой повозкой, где лежал раненый, а Бернат вел мула лекаря. Епископ, секретарь и лекарь коротали время в беседе.

В Сабаделе они снова оказались на дороге из Жироны.

— Столько дней шли пешком, — пожаловалась Наоми своей хозяйке, — и снова вернулись туда, где должны были быть уже давным-давно. И чего только епископу понадобилось сворачивать.

Затем она вспомнила, где они подобрали раненого, и устыдилась, поскольку ей-то не пришлось топтать ноги.

— Ты почти и не шла пешком, Наоми — заметила Юдифь. — Надеюсь, ноги у тебя не затекли?