Противостояние

— Вчера ночью этот Макс Са напал на порт и сжег два корабля, убив двенадцать воинов охраны. И сумел уйти, хотя ты говорил, что он попадется в твою ловушку в Максимене! — Тихон с большим трудом сумел совладать с собой, вспоминая, как у него забрали два ружья для засады, организованной в Максимене. После дарения ружья немецкому королю у него оставалось всего пять ружей. Эти два, что были переданы для засады, он считал безвозвратно потерянными. Таким образом, в его распоряжении оставались только три ружья. Всего три! Если бы удалось убить этого Макса Са, Тихон бы смирился с потерей столь ценного оружия. Но этот враг не просто улизнул, а, избавившись от двух лучших парусников, сумел пробраться в Максель и нанести удар в самое сердце Империи. Через несколько дней все города и поселения будут говорить об этом, расшатывая его власть. Не просто так сегодня на блошином рынке кричали оскорбления при виде его кареты.

— Этому человеку помогает сам дьявол, — нарушил тишину Никон. "Дьявол у нас ты, а он — законный претендент на свой трон", — едва не сорвалось с уст Тихона.

— Дьявол или сам Бог на его стороне — но ещё пара таких нападений, и наши люди начнут открыто показывать неповиновение, — сказал он вслух, мечтая о том дне, когда ему сообщат о смерти Никона. — Сегодня, по пути сюда, около блошиного рынка люди кричали проклятия в наш адрес и восхваляли Макса Са, — добавил император после паузы.

— Ему помогает сам дьявол, — повторил Никон, давая знак Данку приподнять его. Усевшись поудобнее, Патриарх продолжил: — Он умудрился переманить на свою сторону диких Сан-Техе и даже направил их в атаку на Максимен. Благодаря твоим ружьям, — Патриарх сделал акцент на слово «ружья», — Максимен не пал. Дикие отступили, потеряв четверых. Марик прислал письмо голубем. Я послал ему указание преследовать и уничтожить дикарей, раз они нас предали и перешли к чужеимцу.

— Почему ты называешь его чужеимцем? Разве он не есть тот, о котором столько говорили сектанты? — не удержался от вопроса Тихон.

— Не важно, кто он, для нас это угроза, и его надо убить. Я отправляю Гранита и Икания с повторным визитом к немецкому королю Дитриху. Гранит доведет до нашего друга мой план: ударим с двух сторон и покончим с ним.

Никон устал, Данк принес ему воды. Отхлебнув, Патриарх продолжил:

— Воинов Святой Церкви мало, понадобятся и твои люди. Пусть кинут клич в Будилихе, собери под свои знамена верных людей. Пока этот Макс Са жив, нам покоя не видать. Сейчас начало апреля, в письме Дитриху я пишу, чтобы он подошел к Мехику в первых числах июня. В это же время мы ударим с нашей стороны.

Закончив говорить, Никон улыбнулся Тихону:

— Ты приехал не выслушивать старика. Что у тебя, Тих?

— Я думал: а что если нам переманить этого Макса Са на свою сторону? Дать ему городок, чтобы он там правил, но под нашим подчинением, — поспешил добавить Тихон, увидев, как нахмурился Патриарх.

— Ты глуп, — с сожалением произнес мерзкий старикашка, вызывая волну ненависти в душе Тихона, — думаешь, он готов подчиняться? Да он возомнил себя Богом!!! У него есть Берлин, что ты ему предложишь? Портбоу? А может, деревеньку Сильную на самом юге? Считаешь, ему хватит, и он признает власть Тихона Четвертого? Он нас ненавидит и предаст смерти без малейшего сожаления, неужели ты не понимаешь?

— Понимаю, — обреченно согласился Тихон, признавая правоту слов Патриарха.

— Сам Господь на нашей стороне. Что нам его луки и стрелы, когда у нас есть ружья? И воины наши сильны, с Верой в Господа Бога нашего Иисуса они пойдут на смерть ради правого дела.

Распалившись, Никон ещё минут пять разглагольствовал о силе Веры, о неизбежном спасении всех истинно верующих. Тихон слушал старца, понимая, что совершил ошибку, сказав о возможном мире с Максом. Теперь следовало опасаться за свою жизнь — безжалостный старик убьет его не моргнув глазом, если заподозрит в малейшей слабости.

Проявив уважение к Патриарху, постаравшись его заверить в своей вере в близкую победу и пообещав провести набор новых воинов, он покинул мрачную крепость, радуясь, что Данк не свернул ему шею, как цыпленку. Усевшись в карету, Тихон облегченно вздохнул, впервые понимая, почему его отец всю жизнь испытывал благоговейный ужас перед Никоном: от каждого слова старца веяло смертью.

* * *

Всю ночь «Буря» неслась на север, стараясь быстрее попасть в Берлин. После удачного рейда команда шхуны и лучники повеселели, вполголоса переговариваясь про горящие корабли врага. Уже практически скрываясь за мысом Роны во время ночного рейда видел, как два корабля превратились в факелы. В бытность подготовки в Звездном читал, что большинство деревянных кораблей в Средневековье горело, а не тонуло во время шторма. И даже в морских баталиях число потопленных кораблей уступало сгоревшим во время обыденной жизни.