Противостояние

Неандертальцы Панса понесли серьезные потери: во время ночной атаки убито пятеро, ещё семеро пали во время отдыха, когда подкравшиеся враги засыпали неандертальцев кучей стрел. Без ранений не обошелся никто из отряда Панса, но неандертальца трудно свалить одной или даже двумя стрелами. Их мощная мускулатура не дает пройти наконечнику глубоко, чтобы повредить внутренние органы. На кого ни падал глаз, все были с торчащими обломками стрел. Вернувшись к «Буре», выставил охрану, пока не начнется прилив.

— Панса, иди сюда. — Вынул наконечник стрелы из левого плеча, прижег место раны угольком от костра.

Парень немного сморщился, стоически перенося боль. Процедура извлечения наконечников стрел повторилась бесчисленное множество раз: освобожденные от наконечников неандертальцы сразу принимались за еду, извлекая ее из глубин своих шкур, наброшенных на плечи. Только трое получили глубокие ранения в живот, в полевых условиях извлечение стрел означало сильное кровотечение.

— Им придется поехать со мной на корабле, иначе умрут, — Панса невозмутимо выслушал, ограничившись лаконичным «Ха». Каждый раз, слыша это слово, чувствовал, как усиливается сердцебиение, словно Санчо кинется на меня со словами «Макш, Ха?».

Прилив не смог снять «Бурю» с мели, но неожиданно помогли неандертальцы. Я с изумлением смотрел, как они вслед за Пансой входили в воду и, упираясь, толкали корабль в сторону моря. Или неандертальцы перестали бояться воды, или за время моего отсутствия всё сильно изменилось. Общими усилиями удалось снять корабль с песка: троих тяжелораненых неандертальцев подняли на палубу, где один из них сразу «пометил» территорию.

Велев Пансе возвращаться в свою «казарму», дал Сираку команду отчаливать. Сильно поредевшая группа неандертальцев пару минут шла по побережью, потом углубилась в лес.

Остаток пути до Берлина прошел без приключений, но я не забыл главного — о нашем наступлении на Максимен знали, нас там ожидали. Предстояло самое трудное: вычислить предателя среди своих, — среди тех, кто был посвящен в детали операции.

Едва сойдя на берег, отправил гонца к Терсу с приказом срочно явиться ко мне в резиденцию. За свою гвардию я был уверен, хотя ничего исключать нельзя. Но я точно помнил, что Терс был в курсе всего плана, а правитель Берлина любил побаловаться с «ячменкой». Кто знает, где и когда он мог проговориться несмотря на всю свою преданность, Терс, как и Гуран, в душе оставался мальчишкой. И был второй вопрос, пожалуй, даже более важный: сколько у врага винтовок Мосина? Если у него их есть хотя бы десяток — любая наша лобовая атака обречена, нас перестреляют, не подпустив на расстояние ответного выстрела.

Глава 26. Шпион, выйди вон

Илс достиг пограничного городка Штатенгартен на восьмой день, как покинул Берлин. Столь быстрому передвижению способствовало передвижение верхом до Мехика, где с ним тепло попрощались. Сменив свою одежду на лохмотья, оставшиеся от убитых Дойчей, Илс тепло попрощался с начальником гарнизона Шрамом. Конный разъезд Русов довез его до места стоянки огромной армии Дитриха осенью — дальше его путь пролегал через земли фюрлянда.

Илс хорошо подготовился к встрече с бывшими соплеменниками: в руках был «трофейный» меч Русов, на ногах — ошметки от обуви. Рваная унифицированная форма воинов Дитриха, найденная в одном из домов в Мехике, была ему в самый раз. Ожог на месте прижигания мнимого ранения, выглядел безобразно, заставляя скорее отвести глаза. Перед самым прощанием конный разъезд вручил ему солидный кусок сушеного мяса: на этом пайке надо было протянуть три дня пути до Штатенгартена. От фляжки Илс отказался — весной в лесу встречалось много родников и мелких озер, а наличие фляжки у сбежавшего из плена вызвало бы вопросы.

Конный разъезд скрылся среди кустарников.

Глубоко вздохнув, Илс решительно направился на северо-восток. Стараясь ступать бесшумно, он в сотый раз мысленно прокручивал свою «легенду». История его побега должна была выглядеть реалистичной и убедительной, над ее деталями он трижды говорил с самим Максом Са.

Вспомнив Великого Духа, Илс переключил свое внимание на сравнение его с королем Дитрихом. Последнего он видел всего несколько раз, владыка не особо общался с простыми воинами. Но о его жестокости среди воинов ходили легенды. Илс и сам убедился в этом, когда осенью передал ему письмо Макса Са: ему повезло остаться в живых. Его соплеменников, к которым Макс Са отнесся человечно и отпустил, Дитрих велел повесить посреди военного лагеря. Его тогда оставили в живых. Для какой цели, он узнал, когда ему вручили письмо со словами:

— Вернись к Русам и передай им ответ нашего короля.

Получив шанс выжить, Илс мысленно вознес хвалу Богу, решив остаться на стороне Русов. Едва они успели отдалиться от лагеря Дитриха, как его спутников убили Русы, а его самого привели к Максу Са. С этого момента его судьба неразрывно была связана с новым народом, а свою жизнь он поклялся принести в жертву Великому Духу.