Противостояние

Но избить художницу не получилось: в последний момент занесённую руку перехватил подбежавший Вагнер. И не просто перехватил – кадет взял не ожидавшего нападения Арнольда на болевой приём. И взял настолько жёстко, что здоровяк взвыл, присел на корточки, а затем – повинуясь натиску Павла, оказался на полу и уткнулся в него носом. Так они и замерли: здоровяк – лёжа, а над ним – кадет, продолжающий выворачивать здоровяку руку, а для надёжности наступивший ему на спину.

– Отпусти!

– Я должен быть уверен, что вы не затеете драку, мистер Хиллари, – ровным голосом ответил Вагнер.

– Отпусти!

– Я должен быть уверен, что вы успокоились.

– И я, – веско добавил подошедший Коллинз. – Мистер…

– Хиллари, – подсказал кадет, продолжая прижимать Арнольда к полу.

– Так вот, мистер Хиллари, – продолжил майор, кивнув Вагнеру. – Я не знаю, как вы тут жили в моё отсутствие, но предупреждаю: при мне будет порядок. Никаких драк, мистер Хиллари. И уж тем более – никаких драк с девушками.

– Это почему? – неожиданно спросила Луиза. – Не считаете нас равными?

Коллинз повернулся, несколько мгновений смотрел на подавшую голос девушку, после чего улыбнулся:

– Можете считать меня гендерным шовинистом, мисс, но если я узнаю, что парень поднял руку на девушку, парню придётся отправиться в карцер. Возможно – до конца приключения.

– Я если девушка первой начнёт драку?

– Тогда она получит то, что заслужила. – Коллинз изобразил улыбку и обратился к Вагнеру: – Кадет, полагаю, мистер Хиллари услышал то, что должен был услышать в данных обстоятельствах, и всё осознал.

– Мне у него спросить?

– Просто отпустите.

– Конечно.

Сейчас Вагнер обязан был подчиняться Коллинзу, но не обязан был использовать принятые у американцев термины. Поэтому обошёлся без «сэр» и прочих уставных ответов.

Освобождённый Арнольд сделал три шага и резко развернулся, поглаживая руку. Смотрел здоровяк злобно, однако у него хватило ума промолчать.

– Очень хорошо, – прокомментировал майор. – Все свободны.

Представление закончилось.

Ребята начали разбредаться, а кадет подошёл к девушкам:

– Всё в порядке?

– Благодаря тебе, Павел, – не стала скрывать художница. – Только благодаря тебе.

– Не следует его злить, Диккенс, – покачал головой Вагнер. – У Хиллари мерзкий характер, который способен сподвигнуть его на любую подлость. А в следующий раз я могу не успеть.

– Ты всегда успеваешь, – неожиданно мягко произнесла Диккенс.

Настолько мягко, что Анна едва не выронила тюбики.

– Меня отправляют чинить VacoomA, – ответил Павел, глядя самбо в глаза. – Так что я действительно могу не успеть.

…

Внутреннее напряжение?

Конечно, присутствовало, куда же без него, однако проявлялось оно странно – волнами.

Максимально сильно, на пике, напряжение охватило их в самом начале пути – в тот момент, когда провожающие скрылись из поля зрения и разведчики осознали, что остались одни. Абсолютно одни внутри гигантского чужого корабля. Связь с «Базой» ещё сохранялась, но все понимали, что ненадолго, что рано или поздно внутренние переборки её заглушат и пропадёт даже голос Линкольна, который взял на себя обязанности оператора.

И вот тогда их скрутило нервное напряжение.

Всех скрутило, но все постарались его скрыть.

Кто-то глубоко вздохнул. Кто-то тихонько выругался. Кто-то стал двигаться чуть медленнее, осторожнее. А Леди ОК – совершенно неожиданно – с силой сжала левую руку Конфетки. Приняла виноватый вид, когда Сандра резко повернулась, и с облегчением вздохнула, увидев, что Конфетка всё поняла и ответила ободряющей улыбкой. Молча. Во-первых, потому что Райли попросил говорить тихо и как можно меньше. Во-вторых, мешало внутреннее напряжение. Обменялись взглядами, улыбками и направились дальше. В неизвестность. Изо всех сил придавливая внутреннюю дрожь. Но чувствуя, что она нарастает.