Противостояние эльфов (СИ)

«Какого демона отец оставил его со мной!» — свербела настырная мысль. Дамиану было бы куда легче, заботься о нём мастер Джулиан или матушка. Он и вовсе не желал показывать свои слабости будущему родственнику. Мало ли, вдруг тот теперь решит, что Дамиан слабак и недостоин руки прекрасной Нэйдж! Теперь же приходилось уповать разве что на милосердие. Вот только все эти заботы разом улетучились, как только Дамиан увидел, что же происходило на площади. Элоф воздвиг себе из ящиков нечто похожее на пьедестал и теперь возвышался над толпой, с упоением оглашая очередные ложные наветы. Смысл их ускользнул от Дамиана, так как всё его внимание привлек оставленный у ног Элофа открытый гроб. Там, среди веток можжевельника на голубом бархатном покрывале лежало тело Когъёрда. Точнее, то жуткое месиво, в которое оно превратилось. Черты лица с трудом угадывались под гниющими рваными ранами, выдранными клоками волос и пустыми, лишёнными глазных яблок, глазницами. Само тело было изломано, истерзано и вывернуто совершенно немыслимым образом. Кости торчали в разные стороны, будто кто-то просто хаотично воткнул их в превращенные в фарш мышцы и внутренности. Желудок был вытащен на поверхность и надут, подобно мыльному пузырю, а лёгкие, намотав на берцовую кость, превратили в вызывающее ужас и непроизвольную тошноту знамя. Дамиан едва сдержал рвотный позыв. Он даже не мог представить кто или что могло сотворить подобное с крепким, сильным мужчиной. Это всё казалось полным безумием. Столь кошмарной смерти Дамиан не пожелал бы никому, даже самому отъявленному убийце!

Его продолжало тошнить, но он не в силах был даже отвернуться. Его взгляд словно прилип к отвратительному зрелищу, крепко впечатывая увиденное в памяти.

— Долой маньяка с трона! — всё настойчивее стало доноситься с площади.

— Сжечь заживо этого мерзкого колдуна! — надсадно кричали женские голоса.

— Отдайте его нам, — раздирались мужчины. — Мы разорвём этого негодяя в клочья!

Каждое злое слово било подобно подлой стреле предателя в спину. Дамиана трясло то ли от начавшейся лихорадки, то ли от собственного бессилия. Он ещё никогда не был так растерян и удручён.

— Я… — Его голос дрожал, а в глазах стояли слёзы. — Я должен показаться народу! — выдавил из себя Дамиан.

— Зачем? — с насмешкой поинтересовался Торик. — Чтобы вас закидали камнями?

— Мне нужно… — Горло сдавило так, что на миг перехватило дыхание. Дамиан с трудом сглотнул комок, прежде чем смог договорить: — Мне нужно сказать правду! Я бы никогда такого не сделал!

— Это уже не важно, — Торик покачал головой. — Вам всё равно никто не поверит.

— Но мне нужно… — попытался возразить Дамиан, хотя и понимал, что лорд бесконечно прав, и сейчас уже ничего словами не решить! Его доказательства должны были быть гораздо более весомым.

— Что вам действительно нужно, так это подавить возникший бунт, — наставительно порекомендовал Торик.

— Я не буду применять силу против своего народа! — вспыхнул Дамиан.

— Отчего же? — Торик был искренне удивлён. И недоумение отразилось в его странных янтарных глазах.

— Это всё равно, что расписаться в тех ужасах, в которых обвинил меня Элоф! Я не диктатор и не приемлю тиранию! — безапелляционно заявил Дамиан, отодвигая от себя крамольные мысли, что принялись бродить у него в голове. Ему и нужно было всего лишь разогнать толпу, что в этом такого сложного? Можно призвать стражников или даже просто наколдовать мощный ливень! Но то, что совсем недавно не стоило особых усилий, сейчас вызывала сомнения. Дамиану едва хватало сил, и так с чужой помощью, держаться на ногах, что уж говорить о затратах на магию!

— Тогда, что вы планируете делать? Бросите престол и сбежите или же отдадите себя в жертву обезумевшей толпе? — Торик по-прежнему недоумевал, и в его тоне проскользнуло неодобрение.

— Просто отведите меня на балкон, — попросил Дамиан, смиряясь с неизбежным. Он так и не принял решения, собравшись сделать этот сложный выбор уже там, глядя на людей. В нём ещё теплилась надежда, что ему удастся призвать дождь, и всё уладиться более-менее мирно.

Торик помог ему накинуть камзол и причесаться. Затем они медленно направились к королевским покоям. К моменту, когда Дамиан добрался до балюстрады, толпа уже неистово скандировала:

— Сжечь! Сжечь! Сжечь колдуна!

— Это всё неправда! — прокричал Дамиан, но его голос потонул среди гула толпы.

Люди настойчиво желали ему смерти от огня. И, признаться, было в том призыве нечто магическое. Перед мысленным взором Дамиана запылал костёр, в котором народ, привязав его к позорному столбу, собрался сжигать. Он смотрел на себя как бы со стороны, сломленного и обречённого, и в какой-то момент даже ощутил странное чувство повторить за людьми пресловутое «сжечь!».

— Эрл Элоф вам солгал! — повторил попытку Дамиан, но вновь остался не замечен. Толпа не видела и не слышала его. Он уже совсем охрип, когда вдруг Элоф обернулся, и их взгляды встретились. Безысходность и лютая ненависть.