Протокол "Второй шанс"

Внутри людей было куда больше, чем Атии казалось по голосам. Кроме дяди, Пизона и Бальба внутри обнаружилась Квинкция, жена убитого на днях Поллиона, Кальпурния и двое незнакомцев — женщина и мужчина в тоге с перемотанной повязкой рукой.

Стоило дяде ее заметить, его глаза расширились в удивлении. Так, словно он увидел призрака.

— Атия?! — воскликнул он, — А… Ты что здесь делаешь? Ты же… — казалось, он хотел добавить что-то еще, но передумал и продолжил молча сверлить ее ошеломленным взглядом.

Будь обстоятельства иными, такая реакция дяди показалась бы Атии до ужаса странной. Будь обстоятельства иными, ее бы определенно до глубины души шокировал его изможденный и осунувшийся вид. Будь обстоятельства иными…

Но обстоятельства иными не были. Прямо сейчас ее интересовало только одно, а все остальное не имело никакого значения.

— Где. Мой. Сын?! — делая паузы после каждого слова, с нажимом спросила она.

Дядя виновато отвел глаза в сторону, — и внутри у нее что-то надломилось.

— Атия, присядь, я тебя прошу, — устало попросил дядя.

Атия не сдвинулась с места.

— Где мой сын? — теперь ее голос звучал намного тише. Умом она уже понимала, что случилось, но сердце… Сердце отказывалось признавать ужасную правду.

Дядя тяжело вздохнул:

— Извини, я… Я не смог им помешать. У меня случился приступ и…

— Где мой сын?! — отчаянно прокричала она, перебивая его на полуслове. На глазах непроизвольно выступили слезы. Кто-то, — или дедушка, или муж, — подхватил ее под руку.

Слова дяди прозвучали как гром среди ясного неба — и она почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

— Его убили. Прости.

[1] Луций Аврелий Котта. Двоюродный дедушка Атии и дядя Цезаря. Римская политическая коммуналка.

Победитель (Квинт Калавий VI)

Мы победили.

Каких-то несколько дней назад Квинт обнаружил свое имя в списке приговоренных — и в первый раз в жизни почувствовал на шее холодные пальцы Аида. Тысячи раз до этого он ходил по лезвию ножа, но не ощущал этого пугающего холода. В бою все было не так. В бою он никогда не успевал почувствовать страх. В бою эмоции отступали куда-то на второй план, уступая место выучке и отстраненному расчету. В бою смерть всегда была рядом и воспринималась как нечто должное.

Все было иначе в этот раз.

Мы победили.

Какие-то несчастные сутки назад он сидел дома у Бальба и не знал, что же им делать дальше. Не знал, выберется ли когда-нибудь оттуда живым.

Мы победили.

Он успел написать на пергаменте только эти два слова до того, как скрип входной двери выдернул его из мыслей, заставляя оторваться от письма.

Кого там еще принесло?

Отгоняя оцепенение, Квинт помотал головой и обернулся на звук. Сердце пропустило несколько ударов и заколотилось с утроенной силой.

— Ворен? Пулло? Авит? — недоуменно воскликнул он, — Вы как меня нашли?

Харон, с ними он когда-нибудь точно заработает сердечный приступ.

Ворен выглядел как довольный котяра, умыкнувший с хозяйского стола жирный кусок мяса, и от него ощутимо разило выпивкой.

— Тоже мне секрет, — хохотнул он, — Да весь Город уже, наверное, в курсе, что ты поселился у Пизона!

Не дожидаясь приглашения, они прошли вовнутрь, и Ворен вальяжно упал на ложе. Квинт вздернул бровь. В атрии царил полнейший беспорядок и то, что ему удалось найти свободное от завалов вещей место, было истинным чудом.

Или все-таки не удалось?

На лице Ворена промелькнуло удивление. Он поерзал, пытаясь устроиться поудобнее. Не помогло — и тогда он, пошарив по ложу, достал из-под себя маленькую пластиковую карточку.

Неожиданно даже для самого себя, Квинт подорвался с кресла, быстро пересек разделяющее их расстояние и резко вырвал предмет у обалдевшего от такой реакции Ворена.

Удостоверение личности гражданина Итальянской Республики с портретом Цезаря.

Только что над ухом Квинта просвистел пилум, от которого он едва сумел увернуться. Цезарь категорически не хотел, чтобы подоплека истории с его возвращением стала известна всему Городу, а Ворен чуть было не сломал всю их конспирацию одним непринужденным движением руки.

— Э-э-э, Квинт, ты чего? — выдавил из себя ошарашенный Ворен.

Покрепче сжав твердую карточку в руке, — так, чтобы ее не было видно, — Квинт постарался придать лицу как можно более непринужденное выражение:

— Да не важно. Вы чего пришли-то, народ?

Такой ответ Ворена ни капли не удовлетворил. Он смерил Квинта подозрительным взглядом, но сказать ничего не успел — в их разговор самым наглым образом вклинился Пулло:

— А то ты сам не догадался? — хитро прищурился тот, — Погнали с нами отмечать! Мы уже пару-тройку кабаков возле форума забили.

Квинт уцепился за эту фразу как утопающий за соломинку:

— Ага, и даже начали без меня, я посмотрю, — с кривой усмешкой он кивнул в сторону Ворена, намекая на сильный запах выпивки, который от того исходил.

Сработало. Пулло захватил наживку и с притворным удивлением спросил:

— Да это же разве начали? Все кабаки целые, бордели пустуют, даже морду пока никому не набили. Ты ничего не пропустил, — хохотнул он, — Давай, зови Цезаря, и погнали.