Протопоп Аввакум и начало Раскола

2 июля иерархи сформулировали свое решение в целом. Возмущение против церкви объяснялось либо невежеством, либо распущенной жизнью или неоправданной гордостью, либо усердием не по разуму. Собор доказал, что новые книги не содержат в себе ничего противоречащего православию, поэтому все священники должны выполнять церковные службы по пересмотренным Служебникам и Требникам, употреблять просфоры, носящие печать четырехконечного креста, осенять себя только троеперстным знамением, в молитве Исусовой употреблять «Боже», а не «Сыне Божий», трегубить аллилуию, а благословлять двумя пальцами, изображающими имя Исуса Христа. Это решение должно было быть послано по всей Руси и переписано у благочинных подчиненными им священниками[1387]. Таким образом, налицо было торжественное осуждение старой веры, долженствовавшее немедленно быть приведенным в исполнение.

Однако собор понимал, что немотивированное осуждение никогда не сможет убедить верующих, «вступивших на путь заблуждения». Их доводы были сконцентрированы, главным образом, в двух сочинениях: в Челобитной Никиты и в «Свитке» Лазаря. Было решено, что будет срочно напечатано подробное опровержение этих сочинений: Паисий Лигарид написал его по латинскому тексту Симеона Полоцкого, но его схоластические, отвлеченные понятия, которыми он пользовался, и его напыщенный слог оказались мало пригодными для назначенной цели[1388]. 7 мая Симеону было поручено переделать опровержение. 18 мая он впрягся в эту работу, и 13 июля книга была закончена: она была названа «Жезл правления». Это была обширная работа, в которой без всякой последователь ности, не считаясь с выражениями оригинала и, что было еще важнее, не считаясь с доводами авторов, трактовались и были отвергнуты тридцать тезисов Никиты (1 часть) и семьдесят тезисов Лазаря (2 часть). Эта работа, однако, была все же в общем выполнена добросовестно, вразумительно, написана языком, доступным образованному читателю; при всем том она была полна презрительных бранных слов. Книга эта, одобренная собором и отданная сейчас же в печать[1389], сделалась вскоре неисчерпаемым кладезем премудрости для защитников официальной церкви. Одновременно Герасим Фирсов, также известный как искусный полемист, обязался написать «опровержение своих заблуждений»[1390].

Все это должно было служить целям будущего. Теперь же, в качестве ближайшей задачи, собор постарался полностью уничтожить ересь. 16 июня он направил Ефрема Потемкина в сопровождении монаха Филарета и дьякона Василия «в те самые места, где он посеял плевелы»: в Балахну, Нижний, в Макарьев Желтоводский монастырь для того, чтобы объявить народу, что его прежнее учение было дьявольским наваждением и отвратительной ложью, а также прочесть публично свое изъявление раскаяния, что и было им точно выполнено.

В Нижнем было созвано два больших собрания духовенства и царских людей, от воеводы и до дворян; одно под председательством архимандрита Печерского монастыря, другое, на следующий день, в Благовещенском монастыре. Посланные от собора прочли там решение царя, затем Ефрем повинился в своих заблуждениях, прочел исправленный Символ веры и сотворил напоказ всем крестное знамение тремя перстами. Тогда присутствующих спросили, принимают ли они этот Символ веры и это крестное знамение. Все единогласно заявили: «Принимаем их и присоединяемся к ним!» Затем священники собрали в приходах своих верующих; прихожане заявили: «Мы не противники церкви, мы во всем вам повинуемся», причем никто не сказал ничего противного.

После этого посланные 10 июля направились в сопровождении охраны из двадцати человек в Макарьев монастырь, где тогда была ярмарка. Через глашатая созвали они весь народ в церковь и после окончания обедни приступили к тому же. Дьякон Василий отвечал на сомнения, выраженные собравшимися. Находившийся тогда на покое Симеон, архиепископ Тобольский, присутствовал при этом. То же самое было повторено 13-го в церкви и дважды 15-го на самой ярмарке. Весь народ слушал с радостью, и не было никакого беспорядка, только один человек из Мураш кина громко вскричал: «Новая де вера ныне учала быть!» За это его поволокли в тюрьму в Нижний, где он обещал отныне повиноваться.

20-го посланные были в Балахне: воевода потребовал к себе священников, дьяконов и других низших церковнослужителей всего уезда, также и городское духовенство, и в воскресенье, после обедни, Ефрем прочел еще раз в церкви свое «повинное письмо»; затем Василий также прочел его с возвышенного места в центре городка, так как Ефрема не мог слышать весь народ. И там так же весь народ закричал: «Принимаем!», – и не было никакого беспорядка. В третий раз Ефрем прочел письмо на базарной площади.