Протопоп Аввакум и начало Раскола

Евдокия после двух с половиной месяцев страданий не вытерпела и слегла. То был конец. Вместе с сестрой они прочли отходную, 11 сентября она умерла. Феодора обвязала ее тело тремя бечевками во имя Пресвятой Троицы и сообщила страже. Тело извлекли. Вместо того, чтобы почернеть, оно становилось изо дня в день все светлее и светлее, так что стража удивлялась этому чуду. Через пять дней с разрешения царя ее, завернув в одну мешковину, похоронили тут же в тюремной ограде.

После ее смерти в Москве решили, что Морозову можно будет уговорить, и с этой целью послали к ней монаха. Она отказалась отвечать ему, пока он правильно не произнесет молитву Исусову. После этого она сказала ему, что желает только смерти. Тронутый до глубины души, монах воскликнул: «Воистину блаженно ваше дело. И аще совершите доблественне до конца, кто может исповедати похвалы вашея!» После этого снова соединили Марию с Феодорой. Вскоре изнемогла и Феодора. Она позвала стражника и стала умолять его во имя его родителей: «Дай ми колачика». – «Ни, госпоже, боюся». – «И ты поне хлебца». – «Не имею». – «Поне мало сухариков». – «Не имею». – «Не смееши ли, ино принеси поне яблочко или огурчик». – «Не смею». – «Добро, чадо; благословен Бог наш, изволивый тако». Когда она уже окончательно изнемогла, она позвала его еще раз: «Имел еси матерь? и вемь яко от жены рожден еси; сего ради молю тя, страхом Божиим ограждься: се бо аз жена есмь, и, от великия нужды стесняема, имам потребу, еже срачицу измыти. И якоже сам зриши, самой ми итти и послужити себе невозможно есть, окована бо есмь, а служащих ми рабынь не имам. Тем же ты иди на реку, и измый ми срачицу сию. Се бо хощет мя Господь пояти от жизни сея, и не подобно ми есть, еже телу сему в нечисте одежд и возлещи в недрех матере своея земли»[1764]. Страж смягчился и уступил просьбе. Пока он мыл полотно водой, лицо его омывалось слезами: он думал о прежнем величии боярыни и о теперешней нищете ее.

Феодора скончалась «с миром» в первом часу ночи первого ноября 1675 года. В ту же ночь инокине Мелании, находившейся «в пустыни», было видение: она увидела усопшую с радостным лицом, в полном одеянии монахини, водившей руками по одеждам, словно она была изумлена этой новой для нее славой. Она непрестанно лобызала икону Спасителя. Ее похоронили рядом с ее возлюбленной сестрой.

Первого декабря упокоилась и Мария Данилова[1765].

31 мая Мещеринов снова привел на Соловки своих сто восемьдесят пять стрельцов, несколько опередив приказ, который снова угрожал ему смертью. В августе он получил из Москвы и Холмогор подкрепление приблизительно в девятьсот человек с пушками, сто пудов пороха и ядер, а также и продовольствие из расчета приблизительно на год. Он окружил монастырь валами с пушками и пушкарями. Валы возвышались над стенами монастыря. На этот раз зима не остановила военных операций. 23 декабря приставили лестницы к стенам, и начался штурм. Но все было бесполезно. Защитники, невзирая на усталость и цингу, оставались непреклонными. Одни молились в соборе, другие непоколебимо стояли на стенах, третьи предпринимали вылазки против врага. Однажды ночью монах-перебежчик Феоктист пришел к Мещеринову и сказал ему, что в стене имеется одна плохо заложенная дверь, через которую можно проникнуть в монастырь. Мещеринов испугался смелого предприятия, однако темной ночью, во время бурана, он отдал приказ взломать дверь, в которую и ворвались воины; на заре в одно мгновение стены и башни были заняты осаждавшими, и весь монастырь оказался в их власти.

Много монахов было тут же убито; другие были закованы в цепи и подвергнуты допросу. Сперва, на страх другим, были усечены мечом или повешены Никанор и двадцать семь других монахов. Иных поволокли на берег, чтобы они там замерзли насмерть. Западное побережье острова было завалено телами, всю зиму стояли виселицы. Коротко сказать, из пятисот защитников, насчитывавшихся в 1674 году, к моменту состоявшегося летом приезда нового архимандрита Макария и монахов никонианской церкви оставалось в живых лишь четырнадцать монахов, содержавшихся в тюрьме[1766].

Соловки были взяты в субботу 22 января 1676 года. Царь, который на водоосвящении 6 января чувствовал себя «здоровым и свежим» и который еще 20-го числа во дворце смотрел «комедийное действо», в субботу 22 января серьезно заболел. 28 января он продиктовал свое завещание, в котором, между прочим, даровалось прощение многим из заключенных. Наконец, в субботу 29-го, около 7 часов вечера, он скончался[1767].

II Аввакум – церковный учитель старой веры: проповеди, послания, толкования