Протопоп Аввакум и начало Раскола

23 июня Никита, Сергий и Савватий, окруженные огромной толпой, направились в Кремль. Хованский, бывший верховным начальником над стрельцами и знавший обо всем, обещал свою помощь, но делал вид, будто ничего не знает. Он спросил у них: «Зачем пришли, святые отцы?» – «Пришли мы бить челом, чтобы восстановить православную Церковь. Если же патриарх откажет, то пусть скажет, чем старые книги дурны и почему он ревнителей отеческих мучает, ссылает, проклинает и почему он Соловецкий монастырь разорил»[1845]. «Если же нужно доказать ересь новых книг, то это мы сможем», – сказав это, Никита передал челобитную.

Интересно было бы знать: эта мысль о собеседовании между представителями старой веры и официальной церкви в присутствии царя, возникла ли она во время самих собраний в Москве? Савва Романов, широко осведомляющий нас о ходе событий, по этому поводу молчит. Более вероятно, что эта мысль входила в план, представленный на одобрение еще Аввакуму.

Посещение патриарха, состоявшееся 28 июня, дало возможность последнему лишь прощупать противников. 5 июля 1682 года около 10 часов утра ревнители древней веры торжественной процессией отправились в Кремль. Перед ними несли крест, иконы Божией Матери и изображе ние Страшного суда, зажженные свечи, Евангелие и нужные для ученого спора книги. За ними следовала огромная толпа. Люди, стоявшие вокруг, показывали друг другу наставников веры, монахов, на головах которых спускались до самых век куколи, совершенно как у древних святых. О них говорили с восхищением: «Вот уж эти брюха себе не отъели». Для всего верующего и доверчивого мелкого люда то был день, долженствовавший решить судьбу Церкви. Тут не было никакой политической преднамеренности, никаких корыстных побуждений. Была искренняя вера, слепая надежда на искренность спорящих, даже у главарей детская наивность: 23 июня Хованский обещал Никите, что помазание царя на царство будет происходить по старому обряду и по его указанию приготовлены просфоры с прежним восьмиконечным крестом; конечно, 25-го, в день венчания на царство, он даже не смог войти в собор!

В то время как толпа ждала конца службы на Кремлевской площади, два посланных патриархом священника прочли вслух бумагу, которой стремились подорвать уважение к Никите. В бумаге этой говорилось о его предыдущих отречениях. Никите и Сергию с большим трудом удалось спасти одного из чтецов от гнева своих друзей. Они хотели было устроить споры открыто при всем народе. Однако, под предлогом надежной охраны царской особы, власти перенесли прения в Грановитую палату. Успокоенные поручительством Хованского, участники диспута согласились вместе с выборными от стрельцов пройти в зал, где уже находились Софья, ее тетка, сестра и царица Наталья. Справа от них сидели патриарх и архиереи, слева высокие сановники.

Те, кто принес сюда народные думы и чаяния, тут же превратились в обвиняемых, а обещанные прения – в судилище. «Зачем в царские палаты пришли, чего хотите с неслыханной такой дерзостью?» – кричала Софья. «Праведного рассмотрения с вами, новыми законодавцами, и чтобы Церкви Божии были в единении и мире»! – сказал Никита. «Миряне должны повиноваться пастырям. Книги были исправлены с греческих и славянских харатейных книг по грамматике, и вера от этого не изменилась. А вы, вы грамматикою разума не коснулись и не знаете, какую он имеет силу», – поучал патриарх. После возражения Никиты взял слово новый архиепископ Афанасий. Он говорил, что Никита якобы поднял на него руку. Правительница устранила его от разбирательства. Тогда перешли к чтению челобитной; чтение часто прерывалось криками приведенной в негодование Софьи, ее призывами к преданности стрельцов и ее угрозами. Епископы отваживались лишь на редкие восклицания. Затем, так как пришло время всенощной, все разошлись, отложив продолжение спора на неделю. Сторонники старой веры вышли из Грановитой, показывая истинный крест и восклицая: «Сим победим!» На Красной площади они отчитались перед народом и вновь прочли Соловецкую челобитную.

Измученный Никита упал в припадке, изрыгая пену. Затем все вернулись в Гончарную слободу и отслужили благодарственный молебен в церкви Спаса в Чигасах; расстались, уверенные в торжестве истины.

Увы! Эти глубоко верующие люди имели дело с политиканами. Ни Софья, ни Иоаким не имели ни малейшего намерения вести искренний спор с бунтарями-мужиками. Они пустили в ход изведанные способы всех правящих в отношении управляемых, обласкали одних, запугали других; заверили иных, что их подчинение будет вознаграждено исполнением их желаний; в общем, стрельцы дали себя разобщить. Сумели отделаться от вожаков: не прошло и недели, как были арестованы монахи, Сергий был отправлен в Спасский монастырь в Ярославль, многих мещан выслали на Терек. 11 июля на рассвете на Красной площади был обезглавлен Никита; тело же его было брошено собакам[1846].

II Поклонение Аввакуму; Анастасия и Иван